Громкие дела. Преступления и наказания в СССР

Я ходила в тюрьму посмотреть, в каком состоянии заключенные. Условия содержания были плохие: грязно, душно. Там было много больных тифом. На допросах я не присутствовала. Как это получилось, что я сама стала расстреливать людей, я не знаю. Я тогда была молодой, начальник тюрьмы говорил, что немцы взяли Москву, что теперь везде будет немецкая власть. И я поддалась этой агитации. Встала на путь предательства.

– Важно понимать особенность этого места, – говорит представитель Брянского областного суда.

– В июле 1942 года на оккупированной нацистской Германией территории в поселке Локоть была создана полуавтономная область, возглавляемая собственной администрацией. «Автономия» охватывала площадь восьми районов, включая Брасовский. В досоветские времена эти земли принадлежали императорской фамилии, а в поселке Локоть находилось имение великого князя Михаила Александровича. Брасовские крестьяне не знали крепостного права, жили в спокойствии и достатке. А Гражданская война и коллективизация привели их к разорению. Это и явилось причиной скрытого недовольства советской властью, вылившегося наружу с появлением немцев (решено было принять их как дорогих гостей). Примерно за две недели до прихода танковой немецкой дивизии в Локте собрались сельские старосты и большинством голосов приняли решение назначить «губернатором Локтя и окрестной земли» инженера завода по производству спирта Константина Воскобойника, а его заместителем Бронислава Каминского. Вскоре Константин Воскобойник был утвержден в должности обер-бургомистра всей «Локотской волостной управы», которая увеличилась впоследствии до округа, имела отряд «местной самообороны». Локотские власти обеспечивали немецкие войска продовольствием, во всем им помогали.

ИЗ ДОСЬЕ АВТОРА:

НКВД предпринял операцию по уничтожению Воскобойника, которого считал идейным врагом. В ночь на 8 января 1942 г. партизаны напали на казарму народной милиции Локотской республики и дом бургомистра. Воскобойник был убит. Его место занял Бронислав Каминский, который велел ловить и расстреливать партизан и сочувствующих им.

Сначала начальник тюрьмы Иванин Григорий посылал меня смотреть, как расстреливают заключенных, – продолжала Антонина. – Я не хотела ходить, но меня обязывали. Первое время на расстрелах присутствовало и гражданское население. Немцы специально устраивали такие показные расстрелы, по-видимому, с целью устрашить население. Мне неизвестно, насильно ли собирали немцы людей на публичные расстрелы.