А вот как Александр Васильевич оценивал себя сам. Удивительное признание сделано было во время позирования придворному художнику. Кстати, позирования для портретов Суворов всегда избегал, и этот случай едва ли не единственный, да и то сеансы состоялись лишь по строгому приказу императрицы.
«Ваша кисть изобразит черты лица моего, — они видны. Но внутреннее человечество мое сокрыто. Итак, скажу вам, что я проливал кровь ручьями. Содрогаюсь. Но люблю моего ближнего. Во всю жизнь мою никого не сделал несчастным. Ни одного приговора на смертную казнь не подписал. Ни одно насекомое не погибло от руки моей. Был мал. Был велик. При приливе и отливе счастья уповал на Бога и был непоколебим».
Вспомнились это признание Суворова потому, что и Бориса Всеволодовича Громова многие считали, и по сей день считают, обыкновенным генералом, которому по стечению обстоятельств повезло оказаться во главе одной из крупнейших операций в современной военной истории.
Высокие начальники с раздражением наблюдают и за его нынешней политической карьерой, считая, что генералам нечего делать в строительстве далекой и непонятной для военных гражданской жизни. Думаю, что таким людям, я говорю об умных, конечно, не вредно было бы услышать разговоры Громова в компании друзей и единомышленников. Не сомневаюсь, им пришлось бы покаяться и полностью переменить мнение об этом человеке, как в свое время пришлось это сделать князю Потемкину по отношению к Суворову.
Жизненный принцип Громова состоит в том, что необходимо трудиться всю жизнь, но, главное, не допускать, чтобы ленилась душа.
«Трудолюбивая душа должна быть занята своим ремеслом, и частые упражнения для нее столь же живительны, как обычные упражнения для тела», — говаривал А. В. Суворов.
Ну а если рассуждать о военном принципе Громова, то его следует определить не только как соответствующий высшим критериям современной военной науки, но и как щадящий прежде всего, именно в смысле сохранения жизней солдат и офицеров. Заметим, что при всех громких высказываниях современных генералов о любви к простому солдату, бережное отношение к человеку в солдатской форме бессовестно утрачено.
Многолетняя Афганская война, на которой Борис Громов стал, пожалуй, самым известным генералом за всю послевоенную историю Советского Союза, закончилась. Тысячам солдат и офицеров предстояло вступить в новую жизнь, где уже не было ежедневных обстрелов, проводки колонн и перехвата караванов с оружием. Многим это далось не просто.
Для генерала Громова переход к мирной жизни получился весьма необычным.
Борис Всеволодович был назначен командующим Киевским военным округом еще в то время, когда готовил выход 40-й армии из Афганистана. Такое вряд ли случалось с кем-то еще в послевоенной истории. Получилось прямо по старой пословице — Громов вынужден был сидеть сразу на двух стульях. И хотя смысл пословицы в том, что сидеть на двух стульях невозможно, Борис Всеволодович доказал, что для него эта проблема разрешима.
Совет Министров СССР от 5 января 1989 г. № 24 Москва, Кремль
Председатель Совета Министров СССР Н. Рыжков Управляющий делами Совета Министров СССР М. Смиртюков
Совет Министров СССР от 3 мая 1989 г. № 371 Москва, Кремль О присвоении воинских званий офицерам, генералам и адмиралам Советской Армии и Военно-Морского Флота Совет Министров СССР постановляет: Присвоить нижепоименованным лицам воинские звания:
— Я был командующим 40-й армией и осуществлял ее вывод из Афганистана, а меня уже назначили командующим Киевским военным округом, одним из самых важных в стране. И мне приходилось в ходе самой сложной и напряженной в моей жизни операции по выводу войск заниматься делами крупнейшего военного округа.