Громов

Куратором внутренних войск был именно Громов. Это он не позволил втянуть внутренние войска в боевые действия, что наверняка стало бы началом гражданской войны в распадающемся Советском Союзе. Повезло и в том, что начальником главка внутренних войск являлся бывший «афганец», преданный Громову человек.

Борис Всеволодович никому не позволил использовать в своих интересах МВД. Министр Б. К. Пуго, несмотря на то, что официально входил в состав ГКЧП, негласно поддерживал своего первого заместителя, понимая, что применение войск грозит самыми непредсказуемыми последствиями.

Шилов и Громов также были единомышленниками в этом вопросе и не выпускали из рук бразды правления. Прежде чем идти к министру, они всегда предварительно обсуждали все вопросы вдвоем.

Б. В. Громов:

— На моей памяти нет более трудного времени. Страна неотвратимо двигалась к развалу. Один за другим во всех концах вспыхивали межнациональные конфликты, гремели выстрелы и гибли люди. Советский Союз находился на грани гражданской войны. Именно милиции пришлось первой столкнуться с этой страшной бедой.

Все руководство МВД регулярно откомандировывалось в горячие точки. Мне, по поручению Б. К. Пуго, пришлось работать в Южной Осетии и Баку. Наверное, мне действительно было там легче, чем другим. Сказывался опыт восьмилетней службы на Северном Кавказе. Я знал не только местное начальство, но неплохо понимал национальные особенности людей, населяющих эти края, и умел с ними разговаривать.

1991 год был годом всеобщего обострения отношений. К тому же в Ираке тогда началась война, хитро названная американцами операцией «Буря в пустыне». Горячая пыль этой бури накрыла Кавказ и Среднюю Азию.

Система МВД СССР разваливалась, как и все общесоюзные структуры. Финансирование было явно недостаточным. Начались травля крупных государственных руководителей и разгон охранительных государственных структур. Все было направлено на развал СССР. Надо отдать должное организаторам этого процесса. Они провели операцию блестяще, взорвали страну изнутри, выпустив на волю разрушительные центробежные силы. Националисты всех мастей правили бал.

Был ли Горбачев вдохновителем этого процесса, сказать не берусь, но не видеть происходящего он не мог. Ну а если видел и не противодействовал, значит, сам принимал в этом участие, лукаво заняв позицию наблюдателя.

Меня в то время приглашали на все съезды и пленумы ЦК КПСС (на XIX партконференции в 1988 году я выступал). Это полагалось по статусу после того, как я стал командующим 40-й армией. На последнем XXVIII съезде КПСС я совершенно отчетливо увидел, что партия разваливается, а страна катится в пропасть.

В обычной жизни откровенные разговоры ведутся на кухне, на пленумах ЦК КПСС — в курилке. Так вот в курилке об этом говорили открытым текстом в отличие от официальных выступлений в зале. Здесь все отчаянно ругались и проклинали Горбачева.

Военные переживали крушение особенно тяжело. Помню разговор с Ахромеевым на военных учениях, которые проводили для Горбачева под Одессой. Мы просидели за разговорами всю ночь. Ахромеев был в растерянности. Он видел, что Горбачев ничего не делает, чтобы остановить развал страны и армии. Крупнейший военачальник, всю жизнь положивший на строительство армии, совершенно не понимал в то время, что ему предпринять, кого защищать и с кем бороться. Я тогда и предположить не мог, как страшно и безнадежно закончит свою жизнь этот замечательный человек, который не сумел смириться с тем, что на его глазах разваливается дело, которому он отдал все свои силы и способности.

Я чувствовал себя не лучше. Работая в МВД, видел ужасающую картину распада в ее крайних формах. Мне было понятно, что долго это шаткое состояние продержаться не сможет. Что-то должно случиться в самое ближайшее время.

Весной 1991 года произошел раскол и появилась коммунистическая партия РСФСР. Еще недавно даже подумать о таком было страшно. В мае ко мне на прием напросился Зюганов, он тогда уже был секретарем компартии РСФСР.

Зюганов принес проект «Слова к народу» и показал, кто подписал это обращение. Среди многих — мой любимый писатель Валентин Распутин, чудесная певица Людмила Зыкина, товарищ по Афганистану Валентин Иванович Варенников.

— Вы согласны подписать? — спросил Зюганов.

С обращением я был вполне согласен за исключением нескольких угрожающих формулировок, которые мне не понравились. Я подписал, поставив в скобках «с учетом замечаний».

В начале июля «Слово к народу» появилось в «Советской России», мои замечания, конечно, не были учтены.

«Слово к народу» разделило руководство страны на два лагеря. Все, кто поддерживал Горбачева, реагировали крайне отрицательно. Я сразу почувствовал это на себе.

Начались звонки по ВЧ с гневными тирадами: «Ты что же там, твою мать!..» А я, признаться, грубого обращения с детства терпеть не могу, у нас это было не принято. Еще в прежние устойчивые времена были случаи, когда из-за подобных наездов я навсегда прекращал всякие отношения с крутыми на язык людьми.