Громовая жемчужина

Второй акт сразу же вывел зрителей из рассеянного, дремотного настроения, в которое их привели жара и обед. Неспешная трудовая жизнь простого рыбака Умуги сменилась бурным каскадом фантастических событий. Только собрался рыбак выйти в море на своей утлой лодчонке, только спихнул ее в воду и начал ставить парус, как море вскипело волнами и навстречу рыбаку вынырнула спасенная черепаха, которая оказалась не много ни мало князем, сановником морского царя.

— В знак глубокой признательности прошу тебя пожаловать во дворец бога морей Дракона. Случалось ли тебе его видеть?

— Конечно, нет! Ведь это дворец, говорят, где-то очень далеко отсюда!

— Ну, для нас с тобой расстояние ничего не значит. Хочешь, провожу тебя во дворец?

— Спасибо за любезное приглашение, только мне ведь за тобой не угнаться.

— А тебе и незачем плыть самому. Сядешь на меня и доедешь спокойно.

— Как же я помещусь на твоей маленькой спине?

— Не беспокойся, усядешься.

И все зрители, как один, увидели чудо — панцирь черепахи вдруг стал расти. Он сделался таким большим, что на нем теперь мог свободно поместиться человек.

— В путь, — сказал Старец-Черепаха, взмахнул веером и исчез. А в воздухе раздался глухой рокот большого барабана.

«В древнекиримском театре звук большого барабана означает приближение божества», — успели прочитать в свитках с подсказками самые расторопные зрители. А больше никто ничего не успел. Свитки выпали из рук, посыпались на песок недоеденные пирожки и орехи. Мир потек, растаял, словно цветной воск на жарком солнце, и единственной реальностью осталось море, огромная черепаха в волнах и перепуганный рыбак у нее на спине.

Херуки не нужно было даже играть испуг. Те незамысловатые мороки, которые Сахемоти, разминаясь, наводил на зрителей в первом отделении, были цветочками по сравнению с этой всеобъемлющей, беспощадной иллюзией. Побережье исчезло, море раскрывалось, словно шкатулка с сюрпризом. А Сахемоти словно забавлялся, насылая всё новые видения. Что там жалкие картинки из рыбачьего быта? Зрителей ожидало путешествие в подводное царство, во владения Царя-Дракона. Жутковатая роскошь коралловых рифов, мрачные глубины, полные хищников и созданий, настолько прекрасных и кровожадных, что они превосходили любое воображение — это было даже чересчур для зачарованных смертных. Затаив дыхание, они застыли на своих местах, забыв, кто они и где.

Сахемоти вышел из зеркальной каморки. Мощная иллюзия далась ему непросто — он словно высох под жестким просторным нарядом, а багрянец накидки еще сильнее подчеркивал его утомленный вид.

— Пошли, — кратко приказал он, спрыгивая с края сцены на белый песок. Херуки последовал за ним. Они отправились к морю.

На зрительских местах тем временем возникло волнение. Люди приподнимались и вставали на цыпочки, чтобы лучше разглядеть в зеленоватом сумраке моря коралловые врата подводного дворца Царя-Дракона. Те из них, кому довелось побывать в Сонаке, сразу узнали Небесный Город, обиталище императора — только подводный дворец был во много раз роскошнее и богаче. Небесный город выстроен из дерева и камня, а дворец Царя-Дракона — из черных и красных кораллов. Крыша императорского дворца выложена глазурованными черепицами, а крыша подводных палат — отборным жемчугом. А сад! Такого сада у императора уж точно нет. На его восточной стороне распускаются цветы вишни, среди молодой зелени разносятся соловьиные трели. На южной стороне — лето, стрекот кузнечиков. На западной листья полыхают золотом и багрянцем. На северной искрится нетронутый снег, ручьи скованы льдом. Не само ли Время подвластно Царю-Дракону?

Только Анук с Цукиеми, не будучи смертными, не поддались иллюзии и видели всё как есть. И зрителей, что зачарованно уставились в пустоту. И двух актеров, шагающих незамеченными по мокрому песку. Видели иным зрением, как в яшмовом зеркале клубится тьма, отбрасывая длинную узкую тень в море. Как Сахемоти, не отклоняясь ни на шаг, следует вдоль этой тени к одному ему видимой точке. А Херуки, все еще не прозревший, настороженно оглядываясь, идет за ним…

— Ну, я, пожалуй, пойду, — сказал Анук, когда две фигуры достигли линии прибоя. — Пора уносить ноги.

— А я останусь, — сказала Цукиеми. — Хочу досмотреть до конца.

— Не боишься? Брат велел нам сваливать сразу, как…

Зрачки Анука вдруг расширились, и он закончил шепотом, указывая на побережье:

— …как только начнет уходить море.

— Что это там впереди, Князь-Черепаха?

— А это и есть дворец Дракона. Вон, видишь, высокая кровля виднеется?

— Значит, мы уже на месте?

— Да, я же тебе говорил, что мы быстро доберемся.

Сахемоти продолжал декламировать текст, словно вокруг не происходило ничего особенного. Херуки — делать нечего, — подыгрывал ему. В мертвой тишине, нарушаемой только скрипом песка под ногами, они спрыгнули с помоста и направились к пляжу. Зрители не видели их, по-прежнему глядя на сцену. Актеры вышли к морю, и тут Херуки обратил внимание на необычно сильный отлив. Море отступило шагов на пятьдесят и продолжало уходить. «Цукиеми сгоняет воду? Это еще зачем?»