Громыко. Война, мир и дипломатия

Ничего не вышло из усилий СССР сохранить демилитаризованную единую Германию. Имея большие экономические интересы в своей зоне оккупации, Советский Союз по репарационным соглашениям начал вывозить оттуда значительные объемы оборудования — целые технологические линии производства (оптика, радиотехника, металлообработка и др.), а также использовал немецких специалистов в атомной области и ракетостроении. Создав в своей зоне советско-германские предприятия, работавшие на советскую экономику, Москва со своей стороны подтвердила отделение Восточной Германии от Западной. Правда, в отличие от СССР американцы предпочли вывезти не оборудование, а лицензии на новые технологии и заодно — выдающегося специалиста в области ракетостроения Вернера фон Брауна.

После Лондонской сессии СМИД в конце 1947 года, на которой обнаружилась пропасть, разделяющая союзников по германскому вопросу, западные державы вопреки Потсдамским соглашениям взяли курс на создание самостоятельного западногерманского государства.

10 марта 1952 года СССР в ноте союзникам предложил принять основы мирного договора с Германией при равноправном участии Германии в лице общегерманского правительства. Вслед за этим 9 апреля было предложено державам-победительницам безотлагательно рассмотреть вопрос о проведении свободных выборов во всей Германии под контролем (внимание!) комиссии, образованной всеми державами-победительницами, на чем ранее упорно настаивали США и их союзники. Все это вызвало во всей Германии колоссальное смущение — в руководстве ГДР обеспокоились самим существованием ГДР, а в ФРГ значительная часть политической элиты требовала от западных государств немедленно вступить в переговоры с СССР.

Но было уже поздно. «Холодная война» была в разгаре, и опыт нейтрализации Финляндии (договор 1948 года) не мог быть использован. Не будем забывать, что шла корейская война, и мирные переговоры на ее европейском фланге воспринимались как изощренный пропагандистский маневр. К тому же Аденауэр был уверен, что нейтрализованная Германия, лишенная военного прикрытия Запада, превратится в слабое второстепенное государство и будет втянута в советскую зону влияния. Если бы тогда состоялись общегерманские выборы, победу, скорее всего, одержали бы социал-демократы, а не консервативная Христианско-демократическая партия Аденауэра. И Германия могла пойти по другому пути. (Эта возможность впоследствии на протяжении десятилетий будоражила дипломатов Москвы и Вашингтона, будучи опорой различных комбинаций.)

Поэтому закрепление германского раздела было для Запада единственным решением. В ответной ноте Москве было выдвинуто неприемлемое условие: будущее немецкое правительство самостоятельно решит, в какие союзы ему входить.

К тому же ни Аденауэр, ни Вальтер Ульбрихт отнюдь не горели желанием искать счастья в неизвестном будущем. Если добавить к этому, что в ГДР прокомментировали предложение Москвы в духе построения социализма советского образца, то даже западногерманские социал-демократы не захотели рисковать.

О развитии обстановки в Западной Германии и планах ее руководства советская разведка в апреле 1952 года информировала Сталина, отметив, что в узком кругу руководства ХДС (в то время — правящей партии ФРГ) Аденауэр заявил: «Мы не признаем Потсдамскую декларацию, мы стремимся к европейскому единству и добьемся его. Это создаст противовес, который окажет сильное влияние на Восточную Европу Россия не посмеет начать войну»^{185}.

Таким образом, отпал вопрос об объединении и нейтрализации Германии. Открылась новая страница в советской дипломатии: поняв, что военная интеграция Западной Германии с бывшими союзниками неизбежна, Сталин направил все силы на укрепление Восточной Германии. Создание в ГДР собственной боеспособной армии должно было выравнять позиции противоборствующих сторон.

26 мая 1952 года был заключен Боннский договор, а на следующий день — Парижский, которые легализовали создание в ФРГ армии и ее военный союз с западными державами. При этом было оговорено пребывание союзных войск в ФРГ.

В феврале 1953 года Государственный секретарь США Дж. Даллес заявил в Бонне: «С СССР можно разговаривать только с позиции силы».

И только тогда последовало одобрение Кремлем курса на строительство социализма в Восточной Германии, что фактически означало отступление Сталина от проводимой им политики и, наоборот, торжество восточногерманских коммунистов.

После смерти Сталина Москва сделала попытку переиграть ситуацию заново: предложила, что парламенты ГДР и ФРГ образуют Временное общегерманское правительство, которое осуществит «национальное воссоединение Германии на демократических и мирных началах путем подготовки и проведения свободных общегерманских выборов без иностранного вмешательства». Временное правительство должно было представлять страну на четырехсторонних переговорах о заключении мирного договора. В случае возражений со стороны западных держав против образования такого органа Москва предлагала провести референдум во всей Германии по этому вопросу.