Гронтхейм

«Сколько-нибудь опыта, да получу», — хмыкнул я, активируя новую Стрелу Праха. — «Но чем больше, тем лучше».

У Леи вытянулось лицо, когда она провожала мою Стрелу Праха округлившимися глазами. Не только потому, что я вообще пользуюсь магией. Бывали случаи, когда ученики сбегали из Башни. Одних маги ловили, другие всю жизнь скрывались в тени, Лея живой тому пример, а вот третьи, единичные случаи, тем не менее, имевшие место быть, соглашались стать донорами сосудов, которые пересаживались тем, кто больше заплатит. Я вполне мог оказаться одним из них — искусственным магом, еретиком, нелюдем. У них много имен, и немногие потом жили долго и счастливо.

Так вот, больше она удивилась, зная, что на безмолвные чары способны немногие, очень немногие, и все как один в свое время десятки лет вырабатывали в себе этот навык. Не бывало еще таких гениев, у которых высшее магическое мастерство выходило бы по щелчку пальца.

Вторая Стрела Праха показала себя лучше первой. По чистой случайности, когда Лито взмахнул второй рукой и блеснула зачарованная сталь, оставив на груди арахнида глубокую резаную рану, он сам подставил голову под мое заклинание. Пепельная стрела вошла в висок и хотя, по идее, пронзила мозг насквозь, он от этого не умер.

А умер арахнид от следующей атаки Лито. Легко уйдя с траектории его размашистого удара единственной оставшейся руки, он зашел ему за спину и рубанул кинжалами крест-накрест. Из спины арахнида брызнула зеленая кровь, и он стал медленно заваливаться вперед, испуская дух, так как Жизненная сила скатилась до критической отметки в 2 %, и вот тогда Лито быстрым, яростным, как ураган, движением обезглавил его. На лице у него заиграла широкая, почти не отталкивающая улыбка.

Я впервые видел, как кто-то другой получает новый уровень. Все тело Лито слабо засияло золотым пульсирующим светом, уровень в его характеристиках поднялся на одну позицию, так же как Сила и Ловкость, получившие по единичке. Однако кроме меня, никто этого света не видел.

Лито закрыл глаза, развеивая технику, и тут же выгнулся дугой, упав на колени. Воткнув кинжалы, он удержался от полного падения, и град из бисеринок пота оросил каменистую землю.

Лея сразу бросилась ему помогать, одарив меня мимоходом странным холодным взглядом. От прежнего добродушия в нем не осталось и следа.

Я же подошел к Киршти, у которого после всего одной атаки арахнида оставалось 8 % Жизненных сил, и проверил, дышит ли он еще. Как я и думал, слабо, но дышит.

Открыв ему рот, закинул туда пилюлю собственного производства, плеснул немного исцеляющего зелья. Приподняв подбородок и стимулировав глотательный рефлекс, я заставил его все проглотить.

Тем временем Лея подбежала к Лито и, опустившись рядом с ним на колени, хотела, было, помочь ему подняться, но он мягко убрал ее руку с плеча, указав на Киршти:

— Я в порядке. Помогите ему подняться и немедленно уходим.

Лея тяжело вздохнула и пошла ко мне.

— Дай ему минутку, — остановил я ее на подходе.

— У нас нет минутки, — со всей серьезностью посмотрел на меня Лито. — Скоро сюда прибудут другие пауки. Не уйдем сейчас — не уйдем уже никогда.

Я кивнул.

Киршти был слишком тяжелым для нас двоих, а Лито ничем не мог нам помочь. Он сам еле шел, опираясь на стену и тяжело дыша.

Через минуту с мелочью, как я и предсказывал, Киршти пришел в себя. Взгляд у него был еще мутным, но к счастью ногами он перебирать уже мог, чем сильно нам подсобил.

Но мы все равно двигались слишком медленно. Это понимали все, в том числе и быстро разобравшийся в ситуации Киршти, молившийся сейчас, чтобы Лито, стремясь спасти остальных, не отказался от обузы. А стрекочущие звуки позади между тем становились все ближе, чем неслабо давили нам на нервы.

«Да скажи же уже наконец, чтобы мы его бросили», — сверлил я гневным взглядом спину Лито, утирая рукавом промокшее от пота лицо.

Он постоянно оглядывался, на лице у него читалась внутренняя борьба. Лито знал, что должен сделать, но просто не мог так с ним поступить. Ведь когда-то он сам попал в похожую ситуацию, и если бы тогда его бросили на произвол судьбы….

— Потерпите. Совсем немного осталось, — в очередной раз обернувшись, заверил он нас.

«Им тоже», — обернулся и я, вглядываясь в темноту коридора.

Действие пятьдесят шестое. Конец пути

Арахниды, а судя по стрекотанию их было явно больше одного, в скором времени должны были догнать нас. Должны были, если бы не внезапно раздавшееся призывное стрекотание, которое было гораздо громче, нежели остальные, сотрясшее, казалось, всю шахту.

А издал его, этот призывный клич, их лидер — первый арахнид. Первый, потому как в прошлом он был тем самым шахтером, кто сломал стену, за которой дожидался своего часа древний демонский артефакт.

Зачарованный красотой и изяществом, ощущением небывалой мощи, исходящей от артефакта, не подозревающий об опасности шахтер дотронулся до него, чем пробудил дремавшие, копившиеся тысячи лет, могущественные чары.