Гросс

— Вы думаете, Колычев в этом заинтересован? — впился в него глазами управляющий, проигнорировав последнюю фразу.

— Вы все еще верите в сказку о непонятно откуда взявшемся наследнике? — иронически посмотрел на него Поляков. — Ей богу, история про Золушку выглядит правдоподобнее…

— И что вы предлагаете?

— Есть у меня один план, Илья Сергеевич. Подробности я пока разгласить не могу, но будьте покойны, он сработает…

— Но что нужно от меня?

— Сущую безделицу. Поддержите меня на следующем заседании.

Примерно в это же время государь-император пожелал посетить Гатчину, что, в общем, было немного странно. Обычно царская семья переселялась в здешний дворец по весне, когда природа расцветала, лужайки покрывались зеленью, а возле пруда можно было всласть порыбачить, не рискуя при этом отморозить августейшее седалище. Впрочем, интересоваться его планами или, упаси Боже, отговаривать все равно никто не посмел.

На самом деле, эта поездка понадобилась русскому монарху, чтобы без лишних глаз встретиться с юным наследником империи Колычевых и решить, что делать дальше.

— Здравия желаю вашему императорскому величеству, — строго по-уставному поприветствовал царя Март.

— Оставь это, — буркнул Александр и показал своему гостю место напротив.

Некоторое время они молчали, не зная, с чего начать. Наконец, «хозяин земли русской» решился и с трудом выдавил из себя:

— Спасибо, Колычев.

— Пока не за что, ваше импер…

— Можешь по имени отчеству.

— Хорошо, Александр Николаевич.

— Так почему не за что? Считаешь, что раскрытие заговора — пустяк?

— Дело не в этом. Вам ведь нужен одаренный наследник?

— Нужен, — обреченно кивнул царь. — Только где уж тут. Ушло время. Хорошо, хоть младших снять успели, может, хоть у девок дар проявится…

Судя по всему, последняя возможность казалась самодержцу весьма слабым утешением. Престол передается по мужской линии и тут, куда не кинь — везде клин! Либо царем станет лишенный дара Николай, и тогда Россия неизбежно окажется во власти Сената Одаренных. Либо власть придется передать одному из не столь бесталанных, как родной сын, племянников.

— Твою ж, маман! — с непередаваемым французским проносом чертыхнулся император.

— Я думаю, еще не все потеряно, — осторожно заметил Колычев.

— Брось, — поморщился государь. — Не трави душу… Я Женьку с собой не взял, как она не рвалась…, наверняка бы тебе в ноги кинулась, вымаливая помочь с инициацией…, потому наперед предупреждаю, чтобы она тебе не сулила, как бы не умоляла, не изгаляйся над матерью! Не прощу!

— Судя по всему, вас убедили в невозможности проявления Дара у цесаревича?

— Ну да. Марцева битый час разъясняла, дескать, каналы забиты, центры, отвечающие за их управление, атрофированы и вообще…, да я и сам не дурак, понимаю, что к чему. Вижу ауру… эх, дядя-дядя!

— Почему он так с вами? — неожиданно для самого себя спросил Март. — Неужели хотел, чтобы трон Сержу достался?

— Нет, — еще больше помрачнел царь. — Сережка в очереди престолонаследия двадцать пятый с левого бока. Найдутся и без него претенденты с Даром. Просто он у нас в семье самый главный либерал. Сторонник конституционной монархии, чтоб ее! Вот и постарался ради великой цели. А того не понимает, что если самодержавие рухнет, его одного из первых на гильотину поволокут, вместе со всеми родственниками.

«У нас гильотиной заморачиваться не будут, — подумал про себя Март, но вслух сказал совсем другое».

— Ваше величество, все же позвольте мне попробовать? Гарантии, сами понимаете, никакой нет, да и быть не может, но с другой стороны — попытка не пытка!

— На счет пытки это ты зря, — жестко усмехнулся царь, — Николка хоть и без дара, а все же мне сын. И если с ним при неудачной инициации что-то случится, то с виноватым тоже всякое может произойти.

— Про возможность несчастного случая вам тоже Марцева объяснила?

— Она.

— И ее можно понять. Делать ничего не надо, а при неудаче всегда можно сказать, что она предупреждала.

— Хватит об этом, — отрезал Александр. — Как ни крути, а заговор ты раскрыл. Открыто я тебя наградить не могу. По крайней мере, пока. Но … проси, чего хочешь?!

— Роспуск опекунского совета и признание меня как единоличного владельца ОЗК.

— И все? — недоверчиво посмотрел на него император.

— Все остальное у меня есть, — развел руками молодой человек.

— Что, не можешь пару лет до совершеннолетия потерпеть?

— А вы разве собирались его распустить? — прямо посмотрел на него Колычев.

— Мало ли, что я собирался, — проворчал государь. — Думаешь, тут все от одного меня зависит? Ладно, подумаю, что можно сделать. Теперь ступай. О разговоре нашем никому, слышал? Ни тестю, ни Колчаку, никому!

Говоря по совести, получив отказ, Март вздохнул с облегчением. Как ни крути, а Марцева была права. Побочные эффекты при поздней инициации и без того были делом обычным, а если учесть долгое воздействие оберега… в общем, куда более опытная в придворных интригах целительница поспешила подстраховаться и заодно отмазала и его.