Гроссмейстер

Лина внимательно рассматривает причудливые фигуры: каждая из них расположена на небольшом округлом постаменте индивидуальной формы, низ подклеен бархатом для более мягкого скольжения по изящной, но такой массивной доске из тонированного ясеня. У короля, слона, ферзя и пешек имеются украшения, напоминающие популярные в то время гофрированные воротнички. У главного полководца высокий головной убор – круговой узор на короне напоминает ячменные зерна.

– Верхняя крыша доски съемная – внутри бархатный ложемент с ячейками для каждой из фигур. Этот набор прекрасно дополнит Ваш опустевший рабочий стол.

***

– Расскажите о себе, – просит Веббер, отпивая чай из тявана.

Традиционный японский ресторан и вправду находился недалеко от работы Лины. Удивляется своей невнимательности – она никогда не замечала, что на окраине города есть такое прекрасное и тихое место.

Они сидят в уединённом зале с выходом в сад, низким столиком и мягкими подушками. Комната освещалась падающим через открытые сёдзи дневным светом. Немного мрачновато, но они оба отказываются от традиционных масляных ламп. В воздухе повис ненавязчивый пряный аромат благовоний. Идеальная атмосфера.

– Не Вы ли говорили, что всё знаете обо мне? – шуточно язвит она. Точнее, именно так показалось Тео.

Обстановка, к счастью, более разряженная, чем в прошлую их встречу в подобном месте. Да и диалог идёт как-то проще, нежели два дня назад.

– Какая Ваша жизненная позиция? Что Вы можете назвать своим девизом?

Лина ставит кружку на блюдце и сплетает пальцы. Тео заметил – это её привычное действие, когда она о чём-то думает.

– Важна не продолжительность жизни, а её качество.

– Цитируете Эрика Берна? – улыбаясь, задаёт вопрос Веббер. Он не нуждается в ответе.

– А Вы как позиционируете себя?

– Победитель берёт от жизни всё. И неважно, какими жертвами достаётся эта победа.

Эти слова заставили Лину призадуматься. На самом деле, ранее у неё была схожая точка зрения. Только вот её быстро вытеснили и заменили на пацифизм. Мирная и спокойная жизнь оказалась слаще, чем искушение быть лучшей во всем.

Почему-то она не удивилась этому, вспоминая «Я должен хотеть убить чёрного короля, но быть готов умереть сам. Только так я могу получить желаемое.». В целом, эта позиция подходила к его образу.

– Расскажите о своих вкусовых предпочтениях. Какая национальная кухня Вам нравится больше всего?

– Я отдаю предпочтение острым блюдам, – Тео постукивает большим пальцем правой руки по деревянному столу. – Поэтому мне нравится индийская. А Вам?

– Голландская.

– Любите пресную пищу?

– Не совсем, – она слабо качает головой. – Мой желудок просто привык к такой. У меня не было возможности выбора, а потому и по сей день употребляю еду почти что без специй.

– Вы ведь служили на Востоке. Неужели там действительно такой скудный стол?

– Увы, у нас был именно такой.

– Какая погода привлекает больше всего?

– Дождь.

– Аналогично, – освобождая Лину от нужды во встречном вопросе, он добавляет: – Вы любите прогулки после работы под зонтом, насколько я знаю.

– А Вы, Тео, чем увлекаетесь в свободное от работы время? – спрашивает девушка, осматриваясь по сторонам. Задерживается на пару секунд на книжном стеллаже, стоящем позади мужчины.

– К сожалению, его слишком мало, чтобы посвящать себя чему-то грандиозному. Когда выдаются такие вечера, я отдаю их полностью своему шахматному клубу. Учу тех, кто хочет окунуться в это искусство, а по возможности и играю с другими гроссмейстерами.

– У Вас есть свой клуб? – глупо было предполагать, что у человека, которого такое звание и такая страсть к шахматам, не будет своего угла.

– Да, скорее, это как небольшая школа. Туда приходят новички для того, чтобы чему-то научится, а иногда и захаживают более статные персоны. Совсем недавно мы проводили турнир – и вышло интересно. Кстати, в конце следующего месяца будет проводиться ещё один. Я бы хотел увидеть Вас среди участников, если не возражаете.

– Я подумаю над Вашим предложением, Тео.

Виснет короткое молчание, которое прерывается звонком.

– Да? – спрашивает Лина, едва снимает трубку. – Что? Да, хорошо, записывайте. Я успею, она ведь на консультацию. Приём с Фейбером у меня лишь в четыре часа. Скоро буду.

– Что-то случилось? – Веббер внимательно следил за мимикой девушки во время разговора. Суть он не уловил, но заметил слабое подергивание носом. Недовольство.

– Я прошу прощения, что прерываю эту прекрасную встречу, – здесь она не лжёт, этот обед ей и правда понравился. – Но меня попросили срочно принять пациента моего заболевшего коллеги. Приём через двадцать минут.

– Я Вас отвезу.

И он довозит её до дверей клиники, а после открывает дверь пассажирского сидения. От протянутой руки она всё так же вежливо отказывается.

– Разрешите встретить Вас после работы? Я хочу предложить Вам прогулку по набережной.

Она кивает и уходит.

***

– Понимаете ли, меня беспокоят вновь вспыхнувшие чувства к человеку, которого я когда-то знала. Мы встретились на днях в офисе, теперь он работает в моём отделе, – говорит девушка, лёжа на кушетке.