Гроссмейстер

– Еще и три будет? – усмехнулся я. Инициатива, как известно, наказуема исполнением. А уж если я не хочу следовать плану моего гениального друга или еще и свои идеи предлагаю, то этот друг превращается в бога мести Зернебока или обычную фурию. Мне вспомнился дневник Сердюкова, который пришлось читать по приказу Арсения.

– Да, – мстительно (как мне показалось) кивнул он, – три. Допустим, ей дали по черепу…

– Называется черепно-мозговая травма, – напомнил я.

– Да, и по мозгу тоже, – легко согласился Арсений. – Она потеряла память и могла поступить в больницу под чужим именем. Поэтому нужно будет искать не только Сердюкову Маргариту, не только неизвестную, но и проверить всех известных женщин, поступивших в больницы в этот день и…

– Как это – всех? – я не поверил своим ушам.

– …и во все последующие. – закончил этот Зернебок.

– Но это невозможно! – воскликнул я.

– Почему? – вкрадчиво спросил он.

– Да потому, что их сотни, тысячи! И никакие миллионы не помогут мне…

– Доктор! – обратился он ко мне и выставил вперед свою ладонь. – Спокойно. Мой папа говорит в таких случаях: «дыши глубже».

– Я и смотрю, что ты все время вздыхаешь, – я неожиданно для себя сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Помогло! Даже желание спорить пропало.

– Вот и отлично! – обрадовался этот психофизиолог и неожиданно добавил: – А также надо проследить судьбы этих женщин!

– В смысле? – не понял я. – Какие судьбы? Каких женщин?

– Ну, из приемного отделения куда они деваются? Домой уходят? Или на другие отделения? Или в другие больницы? Тебе придется проверить их всех! Можно пока ограничиться женщинами, – с саркастической улыбкой добавил он, – потому что в случае неудачи ты возьмешься за мужчин!

– Строганов! Прекрати паранойю! – я решил, что хватит с меня издевательств и что я сам сумею разобраться в этом задании.

– Короче, доктор, – внезапно заговорил Строганов обычным тоном, – на сегодня хватит расследований, через пятнадцать минут будут показывать «Gravity Falls», новый сезон. Ты есть очень хочешь?

Я объяснил, что это не важно, поскольку собираюсь уходить домой. Арсений попытался оставить меня ночевать, но никакие его уговоры не изменили моего решения, и я отправился в путь-дорогу.

– Слушай, – уже на выходе обратился я к нему, – у меня все этот маньяк Вова из головы не идет. Как думаешь, его посадят?

– Ну, наверно. Вряд ли ему дадут звание почетного гражданина Санкт-Петербурга, – усмехнулся Строганов, поглядывая на часы: время показа приближалось.

Я попрощался и пошел домой.

Глава 10.

Чтобы восстановить душевный покой, я пошел пешком. Встреча с маньяком, пусть и закончившаяся благополучно, оставила после себя тяжелый след, а общение со Строгановым добавило усталость и раздражение… Я решил последовать совету папы Арсения и стал «дышать глубже». Как ни странно, снова помогло.

«Когда прозрачно и светло Ночное небо над Невою…», – бормотал я, идя вдоль Александровского парка по трамвайным путям. С Петропавловского собора доносился бой часов. Машин проезжало мало, а трамваев совсем не было. Адмиралтейскую иглу отсюда было не видно, но ангела на шпиле Петропавловки я разглядел.

В парке было полно гуляющих, из кафе доносилась музыка, появлялись уличные музыканты, на площади перед театром файерщики жонглировали огнем. Словом, наступала обычная праздничная ночь среди будних дней, а я не мог разделить общего веселья.

Одинокий трубач на боковой аллее играл «Strangers in the Night».

Как говорил святой Франциск Ассизский, «куда бы ты не шел, всегда возвращайся домой», что я и сделал.

Наутро жена мне рассказала, что я разговаривал во сне. Что-то про книгу Аристотеля «О душе». Наверно, хотел философу поведать о маньяке, чтобы он дописал в свой трактат четвертую часть – о людях-топорах, лишенных этой тонкой субстанции.

***

Нетление через Божескую благодать.

Весеннее небо, высокое, чистое, голубое царило над белокаменным шестиглавым Собором. Слепило глаза солнце, отражаясь от маковиц глав, особенно от той, что покрыта золотом. И казалось со стороны, как будто великаны-воины в древнерусских шлемах под колокольный перезвон встали на защиту Великого Города.