Грот афалины (илл. В. Барибы)

Донимал насморк, приходилось часто вытирать нос, беззвучно сморкаться. Простыл в мокряди и холоде… Понимал, что положение его осложнилось: труднее будет с кашлем и насморком прятаться от чужих ушей. Трудно будет и под водой, когда придется нырять.

Приступами охватывала дрожь: пока спал, здорово пробрало холодом. Пришлось помять бока, надавать себе тумаков, порастирать живот и спину, грудь, ноги, руки, чтобы хоть немного согреться. Нащупал складной ножичек, вынул из-под себя рогожу. Долго щупал, вертел перед собой, раздумывая. Вот дно, в нем прорежет дыру. И две в верхней части с боков, чтоб в эти дыры просунуть голову и руки.

Пилил-резал, помогал ножу зубами. Наконец натянул на себя эту одежину с усмешкой: «Чучело огородное…» Несколько раз ловил на шее отдельные волоконца, ощупью отрезал, чтобы не щекотали, не кололи.

А взгляда не сводил с тех двух на плоту: «Что будут делать дальше? Зачем им этот плот? Не очень-то разгонишься на нем в этой темноте. Но если иметь весла или что-нибудь вроде этого, можно объехать всю пещеру, обследовать… И меня найти! Но у них, кажется, нет фонарей, разве только на пляже…»

— Гей-гей, Магомет! — зычно закричал тот, что стоял, уперев руки в бока. Под сводом пронеслось гулом-громом: «…Мет… мет… мет!» — Если не идешь к горе, то гора придет к тебе!

Янг вжался в скалу: показалось, что аквалангист крикнул ему, в его сторону глядел. «Но разве меня Магометом зовут?»

— Тихо! Сдурел? Дельфины не любят шума, — напарник тоже встал на ноги. Оба на фоне более светлой стены возле лампочки походили на тени-силуэты.

— Это науке неизвестно. А что ультразвука свиньи не любят, боятся — можно видеть.

— Это афалины, а не морские свиньи.

— Один черт. Кто бы мог подумать, что из простых пузырьков можно создать такой заслон.

— Это не простые пузырьки. Обратный пьезоэлектрический эффект.

— Ты кумекаешь немного, с чем его едят?

— Ну…

— Гони лекцию, профессор.

— Значит, так… Если из кристалла кварца вырезать особым способом пластинку, то когда сжимаешь и разжимаешь ее, на гранях возникают электрические заряды, противоположные по знаку. Это — прямой пьезоэлектрический эффект. А если, наоборот, к этой пластинке подвести электрический заряд, то она изменит свои размеры. Чем больший заряд, тем большая получается деформация пластинки или пластинок. Если действовать переменным током, то пластинка будет сжиматься и разжиматься в такт со сменой плюс на минус. Есть специальные ультразвуковые генераторы, если с их помощью изменять плюс на минус с ультразвуковой частотой, возникнут ультразвуковые волны. Так вот, смена размера пластинки под воздействием тока и называется обратным пьезоэлектрическим эффектом. Но теперь из кристалла кварца таких пластинок не делают, а из пьезокерамики. Это в десятки и сотни раз дешевле. И из других веществ делают, чтобы получить большой интенсивности ультразвуковое излучение, его фокусируют специальными концентраторами. У нас, если ты заметил, такие желобки из трубы сделаны… Они концентрируют, фокусируют ультразвуковые волны до такой степени, что в воде даже пузырьки вспухают… Температура у них — тысячи градусов, а на воду передается страшное давление… Сотни атмосфер!

— Как репу грызешь… А мне начхать на все эти пузырьки… Лишь бы они делали для нас то, что мы хотим.

Многих слов, услышанных от «профессора», Янг не понял, некоторых, может, и не дослышал. Но «лекция» запомнилась, и он решил все пересказать Раджу. Если живым останется, конечно… Интересно, поймет ли все это брат?

— Значит, дельфины не могут отсюда сбежать?

— Не могут. Разве что двигатель остановится, электростанция.

— Мы могли бы и возле берега этим самым заслоном из пузырьков отгородить загон, и пусть бы плавали.

— Ну да! А как ты их потом заставишь плыть в пещеру? А тут они на месте, а с плотом вообще оборот можно в два раза ускорить, не надо будет таскать породу к лампочке.

— Надо сделать переносный светильник с проводом примерно в триста футов[21]. Чтобы все время был на плоту. И промывать грунт будем на плоту.

— Майкл тебе не говорил? Часа в два ночи телефон зазуммерил. Из пещеры… Алё, алё, а в трубке — молчок.

Янг и дышать перестал. Неужели влип?

— Сырость большая. Замкнуло контакты.

— Сырость? Сырости, правда, хватает. Ревматизм можем подхватить… Ха-ха, в тропиках, в чертячьем пекле! Если б хоть знали, что не напрасно потеряем время.

— Не потеряем. Море почему большое? Потому что от малых речек и ручьев не отказывается. Так местная мудрость говорит… Ну, а мы будем клевать, клевать… По зернышку, по две-три унции[22], по самородку.

— Самородков захотел?

— Будут и самородки… Вчера сколько мы тут полазили, а пять унций намыли. Не то что в ручьях.

— А сначала казалось, что в ручьях должно быть больше.

— Где как… Если бы хорошенько разведали, поискали, то, может, и в ручьях могли на жилу напасть… А из туземцев никто ничего не знает про золото. Боятся этого озера.

— Старик, ты, может, кумекаешь, как с этими бутылконосами управляться? Я вчера и по именам звал, и рыбой подманивал — ни один не подплыл. Курсируют поодаль, поглядывают.