Гроза 1940

Следующие полчаса слились в непрерывный грохот разрывов, стрекот пулемётов, гулкие хлопки противотанковых ружей. Но на этот раз немцы были осмотрительнее и открыли огонь издалека, торопясь вывести бронебойки до того, как те смогут пробить броню танков. К танковым пушкам добавились выстрелы гаубиц, которые немцы подтянули после первой неудачной атаки. Тяжёлые снаряды поднимали фонтаны земли, перепахивали окопы, взмётывали брёвна блиндажей при удачном попадании. Несколько снарядов накрыли позицию противотанковой батареи, полетели вверх колёса орудия, ошмётки человеческих тел.

Осмелевший противник устремился вперёд и получил ещё один урок. Со стороны русских позиций, из пыли и дыма, из хаоса, в котором как казалось не осталось ничего живого, ударили хлёсткие огненные струи пулемётных трасс, захлопали винтовки, изредка огрызались уцелевшие в огненном аду бронебойки. Мертвая, как виделось атакующим, батарея открыла огонь, подпустив танки на расстояние метров в двести, вызвав у немецких танкистов шок своим внезапным воскрешением. Два оставшихся орудия вели бешеный огонь, торопясь подороже продать свои жизни. Натыкаясь на железные болванки снарядов замирали панцеры не дошедшие до своего противника двести…, сто…, пятьдесят метров… Последние из них вспыхнули уже на самой батарее.

Потратив последний патрон отбросил бесполезное теперь ружьё бронебойщик в соседнем с Иваном окопе, пригнувшись схватил заготовленную связку гранат. Гремя гусеницами на его окоп накатывался танк. Немецкие танкисты спешили отомстить за свой страх, торопясь раздавить позицию противотанкового ружья. Зло ощерившись, немолодой уже, лет за тридцать – было в последнем пополнении несколько таких человек – мужик подпустил танк на десяток метров и извернувшись всем телом метнул тяжёлую связку прямо под гусеницу. Бросок был удачным, взрывом сорвало несколько траков гусеницы, танк повернуло в сторону. Открылся люк и танкисты попытались покинуть подбитую машину. Иван короткими очередями снимал их с брони, стоило только им выскочить из железной коробки танка.

– Эй боец, живой? – Спросил Иван.

– Живой. – Отозвался тот. – А второй номер убит. – Добавил бронебойщик, вытаскивая тело своего напарника в ход сообщения.

– Оставь его, потом вернемся, похороним по человечески. – Иван дал короткую очередь в сторону танка, останавливая третьего немца, покинувшего свою машину. – Беги вдоль траншеи, говори всем, кого встретишь, что комбат приказал к лесу отходить.

– А вы, товарищ майор, – поинтересовался бронебойщик.

– Беги, я за тобой, прикрывать буду.

Ещё несколько минут огненного ада и хаоса, когда перебегая по ходам сообщения они прорывались к недалёкому лесу. Вначале вдвоём, затем прихватив расчёт разбитого пулемёта, впятером, но постепенно обрастая бойцами, умудрившимися остаться в живых. Иван стрелял пока в диске ППШ не закончились патроны, перекинул автомат в левую руку, вытащил ТТ и положил ещё одного немца, выскочившего из–за поворота траншеи. Но кто–то дернул его за ремень портупеи, отбрасывая в глубь группы. В арьергарде Ивана заменил сержант с «"дегтярём"», длинной очередью вдоль траншеи отбросил противника. Немецкие солдаты предприняли ещё несколько вялых попыток преследования, но скоро отстали. Помирать, выиграв бой, не хотелось никому.

К опушке леса выскочили довольно большой группой, не менее тридцати человек. Осмотревшись Иван увидел как одновременно с ними от окопов к лесу отходили, где беспрепятственно, а где отстреливаясь от преследующих немцев, ещё несколько групп бойцов его батальона. В этот самый момент он и оступился в эту проклятую канаву. Щелкнуло что–то в ноге, дёрнуло резкой болью, Иван сгоряча попытался на неё наступить и упал. Дальше его уже тащили, поддерживая под плечи, бронебойщик с которым он начинал прорыв и фельдшер исполнявший обязанности командира санвзвода.

– Товарищ майор, – позвали из темноты. Иван открыл глаза, отыскивая говорившего, узнал командира первой роты, обрадовался.

– Живой, капитан! – Иван радостно хлопнул по плечу присевшего рядом комроты. – Докладывай как у нас дела.

– Дела… – Протянул капитан. – Дела, как сажа бела. В общем, на этой стороне на настоящий момент 104 человека личного состава батальона, считая нас с вами. Бойцы видели, как третья рота отходила к противоположному леску, но сколько их смогло уйти – неизвестно.

Иван насупился. Повоевали, твою мать. От батальона пятая часть осталась, ну третья, если Аникушин сумел увести своих вовремя.

– Из штаба батальона кто–нибудь есть? – Спросил он.

– Бойцы говорят что штабной блиндаж прямым попаданием накрыло, только брёвна в разные стороны полетели.

Иван сел, привалился спиной к дереву, устраивая повреждённую ногу поудобнее. Окинул взглядом прислушивающихся бойцов. Зашелестели кусты подлеска, к командирскому дереву вышли два бойца, таща кого–то за шиворот.

– Товарищ командир, пленного взяли. – Отрапортовал боец с петлицами младшего сержанта. Иван признал в нём пулемётчика, заменившего его в прикрывающей группе. – Подбирался к нам со стороны дороги. Иван мрачно окинул немца взглядом.