Гроzа

Сейчас Катерина смотрела в голубые, как небо, глаза Бориса и видела в них то самое счастье, которое она когда-то недополучила. Он был совсем другой. Утонченный, без этих резавших ей ухо жаргонных словечек и сальностей, в отличном костюме, а не в спортивных штанах, как остальные калиновские парни, всегда аккуратно причесанный, с улыбкой на лице, словно из той сказки, которую она увидела в свадебном путешествии, но как бы со стороны, сама в ней не участвуя. Нет, она не завидовала, просто недоумевала. Откуда это берется? Откуда все эти люди? Из какого мира?

Они бесконечно счастливы, потому что находят удовольствие в обществе друг друга, им есть о чем поговорить, их руки все время норовят соприкоснуться, их губы так и тянутся друг к другу, их ночи вовсе не мучительны, а полны наслаждения…

Она невольно покраснела. Мечта была рядом. Катерина наконец-то ее рассмотрела и удивилась: какая же она красивая! У Бориса были тонкие, правильные черты лица, густые светлые волосы, очень мягкие, послушные, по ним так и хотелось провести рукой, и полные, совсем не мужские губы. Словно розовые лепестки с едва заметными прожилками, когда цветок только-только распустился. Борис успел загореть, но и загар его был мягкий, как золотая пыльца, припорошившая кожу. Катерина даже почувствовала к нему нежность, словно к ребенку, которого пока так и не родила.

Этот коктейль из самых разных чувств мгновенно вспенился, когда она глотнула шампанского, и ударил ей в голову. Алкоголь стал той последней каплей, которая вознесла Катерину на вершину счастья. Ее словно бы отпустило.

Они ели устриц, жюльен с трюфелями и лангустинов на гриле, потом запеченного на углях карпа, пили вино и беспрестанно чему-то смеялись. Кудряш рассказывал анекдоты, большей частью пошлые, но у Катерины словно уши заложило ватой. Она не отрывала взгляда от Бориса. И слышала только его.

Вдруг Варя вскочила:

– На пляж! Купаться!

И первой кинулась к дверям. Катерина вспомнила, что у нее нет купальника.

– Тебя никто не увидит, кроме меня, – шепнул ей Борис.

В дверях он протянул ей белый махровый халат.

Когда они спустились на пляж, Варя с Кудряшом уже были в воде. Она резвилась, как ребенок, а он, устав брызгаться на мелководье, поплыл вдруг вперед, в темноту, стремительным размашистым кролем. Будто ножом разрезая реку своим мощным телом атлета и целясь в корму речного парохода, чьи огни светились вдалеке. Это было похоже на всплеск ярости, которую Кудряш пытался погасить, бросаясь в реку.

Катерина с Борисом сели на берегу.

– Ваня, где ты? – крикнула в темноту Варя. – Ты пьяный, еще утонешь!

Катерина с Борисом отодвинулись подальше от фонаря и от Вариного голоса. Эти первые поцелуи были такие сладкие, что Катерина перестала замечать, что кроме них с Борисом на пляже еще кто-то есть. Вышел из воды Кудряш. Медленно, словно надеясь, что те двое, сидящие в обнимку в темноте, его заметят. И какое-то время стоял на берегу, похожий на мраморное изваяние. Посейдон, морской бог в свете налившейся соком, переспевшей луны, которая со дня на день должна была лопнуть и медленно растаять до сухой лимонной корки…

– Ваня, идем, – нежно позвала Варя.

И Кудряш будто очнулся. Надел халат и ушел вместе с ней в отель, ни разу не обернувшись.

– Здесь и правда никого, кроме нас, нет? – тихо спросила Катерина. – Я тоже хочу искупаться.

Борис молча стал раздеваться и первым пошел к воде. Когда он обернулся, к нему шла русалка. У нее были прозрачные зеленые глаза, медные волосы и удивительно белое тело. Ног Борис не видел, они были в воде, но он бы ничуть, ни удивился, если бы там оказался рыбий хвост. Эта женщина была так нереальна, так сказочно прекрасна, что он растерялся. Да еще луна серебрила ее бледное лицо, выпивая из него все соки.

«Она будто неживая, – невольно подумал Борис. – Утопленница…»

Катерина, смеясь, брызнула на него водой, и он очнулся. Обняв ее, Борис почувствовал, что ее кожа вовсе не холодная. Теплая, живая и пахнет почему-то ландышами.

– Какая же ты красивая… – с восторгом сказал он, целуя ее грудь с едва заметным розовым соском. – Просто совершенство…

Она не пожалела ни на секунду. Все было так завораживающе красиво: и пустынный песчаный пляж с одиноким фонарем, и темная, почти черная река, которая замерла от восторга, глядя на них с Борисом, таких молодых и прекрасных. Ни ветерка, только еле заметный шелест, с которым речные волны отталкивали друг друга, чтобы полюбоваться зрелищем.

Волны… Одна, другая, третья… Ее тело словно просыпалось. Она начала понимать тех счастливых людей, которые провожали ее удивленными взглядами. Такая красивая женщина идет по берегу одна. И отчего-то печальна.

– Я люблю тебя, – сказала она Борису, когда перед глазами опять увидела звездное небо вместо его лица.

Он молча погладил ее по плечу и потянулся к купальному халату.

– Ты замерзнешь.

– Теперь мне уже ничего не страшно, – она счастливо улыбнулась.

– Пойдем к ним?

– Да… Надо ехать домой… – сказала она с сожалением.

– Поздно уже. На сколько дней уехал твой муж?

– На две недели.

– Здорово! Значит, завтра увидимся?