Гроzа

– Как что? – он, похоже, удивился. – Заявление об увольнении.

– Но я пока не собираюсь увольняться!

– Что-о?!

Он вскочил. Лицо налилось краской.

– Неужели после всего э-э-э… этого ты собиралась как ни в чем не бывало ходить на работу?! К детям! Вот уж не думал, что в тебе столько наглости! Ведь ты замужняя женщина, – принялся стыдить ее директор. – Свекровь у тебя – уважаемый человек. Ты же их всех опозорила! Ты школу нашу опозорила! Я не знаю, как теперь в глаза буду людям смотреть! Мне стыдно. А она сидит, как будто ничего не случилось, и собирается и дальше развращать несовершеннолетних детей! Я был уверен, что тебя и в городе-то уже нет! В Москву укатила, по новому месту работы, – ехидно сказал он. – Там таких ждут, небось, уже и приглашение пришло. Персональное. Уж от кого, а от тебя не ожидал. Ты всегда казалась мне девушкой порядочной, – он брезгливо поморщился. – Не представляю, что я буду делать, когда моя жена узнает? Она сейчас на даче, там Интернета нет и связь плохая. Небось, донесут. Мне с утра позвонили, велели приехать. Хорошо, что супругу с собой не взял. Подумаю, как ей об этом сказать… Хотя о чем это я? Найдутся «добрые люди», донесут, кто у меня столько лет секретаршей работал.

– Да что я такого сделала?!

Он вдруг без сил опустился на стул. Катерина увидела, как по дрожащим щекам директора обильно течет пот. И вдруг поняла: он испугался. Директор школы страшно напуган, потому и кричит. Похоже, что недавно на него самого накричали. А кого может бояться директор школы? РОНО или больших чиновников из Министерства образования. Но сегодня воскресенье!

Катерина все еще ничего не понимала. В городе узнали, что она встречается с Борисом? Это самое худшее из того, что могло случиться. Но мало ли семейных пар в Калинове разводится? Так за это не ругают.

– Я не могу обсуждать такие вещи вслух, – сдавленно сказал директор. – Это неэтично. Да и язык не повернется. Какая мерзость, – поморщился он. – Мне даже сайты такие открывать нельзя. Ты ведь меня подставила.

– Какие сайты?

Зазвонил его мобильник. Директор судорожно схватил трубку.

– Да. У меня. Какие могут быть разговоры? Конечно, уволим… В понедельник ее уже здесь не будет… Задним числом? Но как это можно, если ее заявление… Хорошо… – Он нервно вытер пот. – А что я, к каждому сотруднику в душу влезу? Да написал я уже объяснительную! Делайте что хотите!

И он полез в карман за нитроглицерином, взглядом показав Катерине: уходи. Она встала, не чувствуя ног. Ее трясло.

И опять пустой коридор, где звонко стучало ее сердце. Эхо разносилось по всем этажам. Ей было страшно, потому что она ничегошеньки не понимала. Какие такие сайты, куда нельзя заглядывать директору школы? Почему вдруг летом активизировалось РОНО? Или даже Минобразования?

У выхода Катерина наткнулась на уборщицу. Странно, что она вышла на работу в воскресенье. Наверное, у нее ключи от школы, ведь сторож куда-то запропастился.

– Здравствуйте, Лидия Васильевна! – улыбнулась женщине Катерина.

Уборщица, не отвечая, сердито стала тереть грязной тряпкой не менее грязный пол, похоже, для виду.

– Шлюха, – услышала Катерина в спину.

Краска бросилась в лицо. Они узнали! Катерине захотелось спрятаться. Казалось, все, кто встречается сегодня ей на пути, смотрят как-то по-особенному. Словно она голая стоит у позорного столба.

А идти ей придется минут десять. Ведь она живет в самом центре. У железнодорожного и автовокзала. Здесь всегда много людей. Да еще сегодня, как назло, воскресенье. Рынок закрывается, но на улицах хватает калиновцев, которые идут оттуда с покупками. Катерина шла, нервно одергивая платье. Казалось, что оно не закрывает ни рук, ни ног, ни груди. Платье вдруг стало прозрачным, и все без стеснения рассматривают то, что под ним. Катеринино тело. Потому и глумливые взгляды. Один парень так и сказал:

– А грудь у нее ничего.

– Соски слишком бледные, – авторитетно прокомментировал его приятель, прыщавый юнец с бутылкой пива в руке.

– Зато у левого родинка. Причем черная.

– Мамка сказала, что это знак ведьмы.

Катерина инстинктивно схватилась за левую грудь. Как они узнали?! Это была ее тайна, и поначалу Катерина мучилась: что про родинку скажет Борис, когда они будут купаться при свете дня, а потом заниматься любовью? Черная родинка на белом, как снег, теле. Но Борис не сказал, что она, Катерина, ведьма. С жаром принялся целовать эту большую черную родинку, словно бы открыл в Катерине что-то новое.

«Откуда они узнали?! Что с моим платьем?!»

Она не помнила, как дошла до дома. Запоздало подумала: «Надо было вызвать такси». Но потом поняла, что таксист тоже может знать. Про родинку. Не понимала только: откуда?

Когда она вошла, то увидела Глашу. Горничная смотрела на Катерину так, будто видела перед собой не молодую красивую женщину, а огромного паука. С брезгливостью и опаской.

– Глаша, что случилось? – упавшим голосом спросила Катерина. – Что это с вами со всеми? Кто-нибудь может мне сказать, что я такого сделала ужасного?

Глаша всплеснула руками: