Гроза двенадцатого года (сборник)

Сколь нужно обо всех сих предметах иметь точное в настоящем их виде понятие, столько же необходимо потребпо предузнавать заблаговременно, какие в них случиться могут перемены, не упуская из виду ни малейших к тому побудительных причин и обстоятельств.

Сверх всего упомянутого, не оставьте сообщить, какие и где по достоверным известиям находятся полезные и важные по военной части заведения и нет ли еще каких в предположения новых учреждений.

Государю Императору угодно снабдить Депо карт всеми полезными и необходимыми воинскими сведениями; почему употребите все способы узнавать о всех важнейших картах, планах, книгах и сочинениях и присылайте ко мне оным реестры, с означением цен, дабы по мере надобности можно было на покупку оных доставлять к вам деньги.

Пребывание ваше в Париже открывает вам удобный случай доставать секретные проекты, сочинения или планы к исполнению каких-нибудь по военной части предметов, или тайные диспозиции о движении, действии и расположении войск; употребляйте всевозможные старания к приисканию и доставлению ко мне сих редкостей, какой бы то ни было ценой.

Для собрания сколь возможно более материалов о состоянии французской империи, я ночитаю нужным, чтобы вы, под видом временных поручений, или других каких-либо предлогов, для обозрения важнейших пунктов оной, чаще делали в разные места поездки, испрашивая во всех таковых случаях предварительно дозволения г. посла.

Как важность сего поручения требует, чтобы все сношения ваши со мной были в непроницаемой тайне, то для вернейшего доставления ко мне всех сведений, обязаны вы испрашивать в том посредства и повеления его снят. кн. Александра Борисовича.

Известное усердие ваше и достоинства подают приятную мне надежду, что возлагаемое на вас сие поручение вы исполните с желаемым успехом и тем самым оправдаете особенное к Вам Высочайшее доверие.

* * *

Из донесений полковника А. И. Чернышева Александру I ^{76}

Париж, октябрь 1810 г.

…25-гo в три часа пополудни мне пришли сказать, что Император меня спрашивал, и как только я пришел во дворец, меня провели в его кабинет. Вручая мне письмо к Его Императорскому Величеству, Наполеон начал мне говорить, что он мне поручает специально уверить моего Государя, что привязанность к его особе и его чувства к России остались ненарушимыми вопреки клеветам и всем толкам, которые распускали насчет близкого разрыва между двумя империями.^{77} Эти толки были так же мало основательны, как и те, которые мне, конечно, известны, насчет приезда австрийского Императора в Фонтенбло, так же как и то, что он намерен был предложить Испанский трон, или эрцгерцогу Карлу^{78}, или принцу астурийскому^{79}, заставив его жениться на принцессе австрийской; при этом он прибавил, что предполагали славную политику, которая хорошо поправила бы его дела, чтобы вознаградить три года постоянных трудов и войны, что особенно в Германии находили удовольствие и интересовались распространять все эти нелепости, что он их несколько раз опровергал и Монитере, но что он не мог совершенно их обуздать и что самое лучшее не обращать иа них никакого внимания. Что, к нечастыо, нельзя было не признаться, что с некоторого времени существовало между Россией и Фрапцпей некоторое охлаждение и что их отношения не были уже ни так дружественны, ни так искренни, как они должпы были бы быть, что предположенная конвенция о Польше^{80} была тому причиной, что хотели заставить его подписать такие вещи, что его честь не позволяла даже выговорить, что он мог обещать, что ничего не сделает для восстановления Польши; но что ввиду неизвестности будущего ему было невозможно не предвидеть, что случиться может, ни гарантировать формально, чтобы этого не случилось, что он не мог посрамиться до такой степени, чтобы объявить себя врагом (в случае возмущения с ее стороны) нации, которая дала ему столько доказательств своей привязанности а своей дружбы, что, впрочем, к его величайшему удовольствию до него дошло, что, казалось, у нас не придавали такого большого значения конвенции, которая сама но себе ничего не значила. <…>