Гроза двенадцатого года (сборник)

Для того, чтобы было позволено надеяться с достаточным основанием, что Франция не будет пытаться вредить России, нужно, чтобы она была заинтересована в этом; одна лишь польза является обычным руководящим началом в политической деятельности государства. Нужно, чтобы Франция могла думать, что ее политические интересы могут сочетаться с политическими интересами России, с того момента, как у нее не будет этого убеждения, она будет видеть в России лишь врага, пытаться уничтожить которого будет входить в ее интересы. Если какая-нибудь надежда на мир на континенте вероятна, то разве но путем единения между Россией и Францией можно надеяться осуществить ее?

Можно ли ожидать, чтобы Наполеон не зпал о превосходстве своих сил, своих средств, своего местного положения, и надежда побудить его идти другим путем, чем тот, которого оп держитгя, не является ли (несбыточной?

Поэтому, каким другим средством могла располагать Россия для того, чтобы сохранить свое единение с Францией, как не готовностью примкнуть на некоторое время к ее интересам и тем доказать ей, что она может относиться без недоверия к ее намерениям и планам.

К этому-то результату должны были клониться все наши усилия, чтобы таким образом иметь возможность некоторое время дышать свободно и увеличивать в течение этого столь драгоценного времени наши средства, наши силы. Но мы должны работать над этим среди глубочайшей тишины, а не разглашая на площадях о наших вооружениях, наших приготовлениях и не гремя публично против того, к кому мы питаем недоверие.

Перехожу ко второму предмету — о цели свидания. О нем просили задолго до возникновения испанского вопроса, следовательно, этот вопрос не мог послужить поводом для него. Речь идет о том, чтобы покончить массу дел, оставшихся нерешенными, и которые Наполеон не желает покончить при помощи посредников или письменным путем. Так как сила в его руках, нужно пойти на свидание, которого он желает, или же отказаться от разрешения этих дел, имеющих столь существенное значение для интересов России. Остановить новое пролитие крови тоже было бы целью, которой нельзя оспаривать, это значило бы спасти Австрию и сохранить ее силы для подходящего момента, когда ей окажется возможным употребить их для всеобщего блага. Этот момент, быть может, близок, но он еще не наступил, и ускорять его наступление значило бы испортить, погубить все. <…>

Время, выбранное для свидания, как раз таково, что оно налагает на меня обязанность не показывать вида, точно я уклоняюсь от него. Наши интересы последнего времени потребовали от нас тесного единения с Францией, мы все сделали для того, чтобы доказать ей искренность, прямоту нашего образа действий. Следует ли, в виду минутных неудач, испытываемых Наполеоном, испортить все сделанное нами и поселить в нем сомнения насчет наших истинных намерений? Неудачи, которые он испытывает, быть может, кратковременны, в таком случае не должны ли мы быть уверены, что навлечем на себя в полной мере его месть, и находимся ли мы уже в состоянии пренебречь ею?