Читаем Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова полностью

Тяжелее всего пришлось, как обычно, полку, расположенному в арьергарде, который держал связь с правою и левою цепью. Чеченцы нападали на углы построения, на стыки арьергардной и угловых цепей, стремились прорваться к центральной колонне с кинжалами. Любая поломка повозки, перевязка раненого приводили к тому, что все останавливались, сообщали в правую и левую цепь. Основная колонна растянулась на три версты и не останавливалась. Весь день прикрывались перекатными цепями и держали резервы в шахматном порядке. Марш в целом длился 20 часов. Во время боя в лесу несколько раз натыкались на брошенные чеченские шалаши, кутаны, теперь совершенно пустые. Летом в них хорошо скрываться, а зимой в шалашике долго не попрячешься…

Когда расположились у Майуртупа, стало ясно, что убитых много, не на чем везти. Ночью похоронили 180 человек. Место выбрали под коновязями, чтоб чеченцы не догадались, а то разроют могилы и наружу выбросят. Еще 18 умерли за ночь от ран уже к утру. 200 раненых лежали на повозках вповалку. Однако командиры были довольны: «Провести более трех часов в таком аду и лишиться всего ста семидесяти семи человек убитыми и умершими от ран и двухсот четырех раненых – это чудо, за которое мы должны благодарить провидение».

Уцелевшие, не евши, уснули. Часовые, как полагали авторы воспоминаний, тоже спали, настолько были утомлены. Но и чеченцы, видимо, утомились и уснули, так как никого из спящих не вырезали, хотя могли.

В темноте начальник штаба полковник Рудановский, переговорив с Батой, направил двух милиционеров к Бакланову, приказав им ехать разными дорогами.

Бакланов же 14 февраля распустил свои войска по крепостям и дал им 3 дня отдыха. А в полдень с башни, возведенной в версте от укрепления, дали знать, что за Мичиком по направлению к Автурам слышна артиллерийская и ружейная пальба. Бакланов взял 4 сотни, по просеке поднялся на Качкалыкский хребет, ясно услышал в Маюртупе перестрелку и разглядел над лесом клубы дыма.

От Маюртупа до Куринской – 15 верст. Бакланов с нетерпением ждал лазутчика или гонца от Барятинского, который мог объяснить, что творится у Барятинского. У Бакланова под рукой оставалось 3 роты, 4 сотни и 1 орудие. Только утром он отправил из Куринского в Хасав-Юрт за спиртом две роты. Собрать остальные войска по всем правилам требовалось дня четыре. Что бы ни случилось под Маюртупом, медлить было нельзя. Бакланов написал записку в Герзель-аул, лежащий в 15 верстах, полковнику Ктиторову – оставить в крепости 1 роту, а с 2 ротами (одной Кавказского № 12 линейного батальона и одной Кабардинского полка) и 1 орудием немедленно двигаться к Куринскому. Вторую записку предстояло отправить войсковому старшине Полякову на пост Карасинский, за 17 верст, – прислать остальные 2 сотни казаков 17-го полка. Каждая записка вручалась 3 казакам на лучших конях – с приказом доставить во что бы то ни стало. Бакланов им так и сказал:

– Двум лечь, третьему доставить записку по назначению. С Богом!

В 10 вечера явился лазутчик с запиской в чувяке от Барятинского:

– Маршеуй, могошуй, Баклан!

В записке заключался приказ: выступить за Мичик, к рассвету быть у Маюртупского орешника, у аула Гурдали, который лежит у слияния Ганзолки с Мичиком, и захватить переправу через реку Гонзолку.

Приказ есть приказ. Но с чем выступать?

– Нарочного спрятать, – распорядился Бакланов, – и до моего приказания никого не выпускать за ворота. Сейчас должен приехать другой; спрятать и его. Живо позвать ко мне есаула. Через два часа выступаем.

– Через два часа войска не соберутся, – усомнился полковой адъютант.

– Кто поспеет, тот и пойдет. Торопитесь, скорее.

Однако требуемые части, привыкшие к таким срочным сборам, после которых обычно уходили в набег, прибыли к Куринскому ровно в полночь.

Минут через 10 после их прибытия явился еще один лазутчик и объявил: Шамиль с 25 тысячами стал за Мичиком у просеки и усилил цепь. Местный наиб якобы сказал ему:

– Имам! Напрасно сторожишь старую лисицу на этом пути: она не так глупа, как ты думаешь о ней. Она не полезет тебе в рот, а обойдет такими путями, где трудно пролезть и мыши.

– Где он пройдет со своими пушками? – возразил Шамиль, показывая рукой на сплошные леса по бокам просеки.

– Где пролетает птица и проползает змея, там и дорога Бакланова, – вмешался какой-то местный старик, гордый, что может советовать и даже указывать самому имаму.

Но Шамиль не послушал мудрых предостережений:

– Если б вы боялись Аллаха, как боитесь Бакланова, – сказал он, обернувшись к местным старикам, – то вы, наверное, были бы святыми.

Впрочем, сам Шамиль стеречь Бакланова не стал, гораздо больше заботили его войска Барятинского в Маюртупе. Стерег Бакланова Эски со своими мюридами, ополченцами и 1 орудием.

Перейти на страницу:

Все книги серии Военно-историческая библиотека

Похожие книги

Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное