Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова

– Шамиль хочет, чтоб наши все шли к Аргуну и Гехе. Не хочет, чтоб ваши там лес рубили. Наши собираются…

– И когда ваши чеченцы выступят?

Алибей обиделся:

– Мы не чеченцы. Нас так кизлярские и моздокские армяне называют. Они говорят – «чачен», у них это абрек. А наши старики говорят: «Мы нохчэ, мы народ Божий». Жил Нохчэ, самый старый, у него было 12 сынов: Ичкери, Аух, Чибирли, Шубути, Шато, Дзумсо, Кисти… – Алибей загнул все пальцы на руках и потом снова еще два, пока не пересчитал всех потомков легендарного Нохчэ.

Бакланов той же ночью послал гонца к Веревкину. Веревкин, как и ожидалось, приказал идти за Мичик в набег, отвлечь чеченцев.

19 января выступили, перешли Качкалыкский хребет, спустились к Мичику. Переправы не нашли. Берега крутые, отвесные, а там, где по одному спустились, лед тонкий, всадника не держит. Другого берега из-за тумана не видно.

Прикинул Бакланов, что мало Качкалыкский лес сверху донизу облазить, пора пластунов за Мичик посылать. Пока же решили вернуться.

На другой день снова Алибей в Куринское пробрался, рассказал, что чеченская партия, собиравшаяся в Малую Чечню, стоит на Мичике и ждет Бакланова, не расходится и на Аргун не уходит.

Бакланов опять гонца к Веревкину. Веревкин прикинул, а не сходить ли за Гудермес.

Пехоты в Куринском почти не осталось. Попросили у барона Розена-младшего, командира Гребенского полка, три сотни линейцев. Розен дал.

В ночь с 29 на 30 января собрались у Николаевского моста линейцы, с ними ракетная батарея. Сам барон Майдель у Кара-Су собрал 6 рот Кабардинского полка, 4 орудия и 7 донских сотен. В полночь оба отряда выступили и к свету соединились у Умахан-Юрта.

Умахан-Юрт – небольшое укрепление у слияния Гудермеса и Сунжи, построено в 1837 году, соединяет Сунженскую и Кумыкскую линии, стоят в нем две роты.

Прошел отряд небольшие замирившиеся аулы Аласхан-Юрт и Умахан-Юрт, лежащие прямо под стенами укрепления. Пехота осталась у Гудермеса, а казаки перебрались на левый берег и – к Гертль-Юрту.

Гертль-Юрт – аул немирный и хорошо укрепленный. Казаки его брать не стали, только попугали местных и пошли мимо. Дали еще 10 верст. По всей Чечне тревога началась. С маяков дым поднялся. Слева, справа, до самых гор…

Огляделся Бакланов:

– Сейчас покажутся. Всё. Попугали и хватит. Уходим.

Чеченцы без проводов дело не оставили. Уходить пришлось отстреливаясь и за местность особо не цепляясь. Ополчение из ближайших аулов пустилось в погоню. Из дальних же только собирались. Так что силы примерно равные.

Просчитал это Бакланов. Выскочили казаки в долину, за ними конные чеченцы с разгону на чистое вынеслись. Скомандовал Бакланов:

– Налево кругом. В пики! С Богом, братцы…

Две сотни гребенцов с майором Камковым справа поддержали, чеченцам в левый бок ударили. Помели голомозгих…

Схватка короткая, но результативная. Своих 8 раненых, да 4 лошади пострадали. Чеченцев наваляли – дай бог сосчитать.

Придержал Бакланов коня, и вовремя. Сам чуть левый бок не подставил. Скачет слева на выручку своим новая толпа чеченцев.

Приказал Бакланов гребенцам дальше преследовать, а своих налево развернул, успел поставить станки и по налетающим дал ракетный залп.

Шарахнулась чеченская толпа от огненных змей с дымными хвостами, рассыпалась, видно было, как понесли обезумевшие от страха лошади. Вмиг долина опустела.

Обратно возвращались свободно, преследования не было. Пошли напрямую через Качкалыковский лес. У Исти-Су попалась им какая-то отара, прихватили ее с собой. Хозяева уже у Куринского казаков догнали, хотели отбить. Не ожидали, что на несколько казачьих сотен нарвутся. Погнались за ними казаки, помотались из последних сил по кустам и балкам, в сумерках уже подобрали два тела. Остальные с проклятиями ускакали.

Гораздо позже, уже в самом конце 1849 года, на Рождество, 25 декабря, приказ № 32 по Войску гласил, что 6 октября с.г. награждаются: командир Донского казачьего № 20 полка подполковник Бакланов золотой саблею с надписью: «За храбрость», того же полка есаул Дьяконов и Донского казачьего № 39 полка сотник Сысоев – орденом Святой Анны 3-й степени с бантом «в воздаяние за отличную храбрость и мужество, оказанные в делах с горцами в Малой Чечне в генваре и феврале сего года».

Не только офицеров наградили. С казака полка № 20 Тимофея Казмина сняли штраф, висевший на нем с 1839 года за воровство у хорунжего Кирьянова мешка яблок, а потом в 1840 году за дурное поведение попал оный Казмин не в очередь на Кавказ на одну перемену в полк № 10. Теперь же за Махмут-Юрт, за бои в Малой Чечне «и вообще за труды, понесенные им в зимней экспедиции» простили его полностью.

Саблю наградную Бакланов получил, но к тому времени он себе уже «справил» старинный клыч с изображением барса на рукояти. По преданию, такому мечу поклонялись здесь древние воины, втыкали его в землю на кургане, а сами вокруг становились. Впрочем, местных только слушай, они и не такое расскажут…