Гроза Кавказа. Жизнь и подвиги генерала Бакланова

28 июля турки сами вышли из укреплений. Часть их пехоты с артиллерией двинулась на русский лагерь к Караджурану, а часть — кавалерия, 4 батальона и 8 орудий — с Шорахских высот пошла на запад, откуда ожидался подход транспорта с продовольствием.

Бакланов разгадал, кто отвлекает, а кто главным делом занят, и с 5 казачьими сотнями поскакал наперерез к Бозгалам, да еще 2 батальона с 4 орудиями за ним поспешили.

Но турки транспортов с продовольствием не дождались, ограничились одной большой фуражировкой, а при приближении Бакланова их кавалерия бросила вьюки и стала уходить в гору. Бриммер вспоминал, что «несколько человек было догнано и порублено».

1 августа русские плотно блокировали Карс и стали исподволь готовиться к штурму.

Пытался Бакланов турок из крепости выманить, и так и этак подставлялся. Казаки и драгуны вместе с самим Баклановым полураздетыми и безоружными днями бродили под самыми стенами крепости. Зато ночью преображались, лошадей седлали и мундштучили, спали в амуниции. Бакланов разработал детальный план, как кому себя вести при нападении.

Три дня так выманивали. Безуспешно. Не верили турки и опасались, из крепости не выходили. Бакланова прозвали «Батман-Клыч» — пудовый меч. И второе имя ему дали — «Кюйсюз» (безжалостный). Боялись его как огня. Разведки он проводил смелые и перехватывал всех турецких фуражиров.

Клавдий Ермолов, состоявший при Муравьеве адъютантом, подарил Бакланову в знак уважения отцовскую подзорную трубу, целый телескоп. Бакланов в телескоп наблюдал за Карсом, а солдатам, которых косить сено выгоняли, кричал: «Ребята, не бойтесь, я сам караулю вас». Солдаты отвечали троекратным «ура» и косили прямо у турецких стен. Турки их не трогали, не стреляли и не нападали, боялись какой-то хитрости.

Бакланов им и ночью покоя не давал. Бриммер вспоминал, как по ночам казаки с гиком и криком скакали взад и вперед вдоль неприятельских укреплений и вызывали у турок тревогу.

Меж турками ходили слухи, что Бакланов переодетый ходит ночью в Карс и все высматривает. Русские этих слухов не опровергали.

Один раз все же чуть не выманили турок в чистое поле. Есаул Наследышев с отрядом казаков влетел среди бела дня в деревню Калаба-Калисса, стоявшую меж турецких укреплений, и увел стадо. Сам пока скакал туда и обратно был контужен двумя пулями.

Не выдержали турки, погнались, но вовремя одумались. И правильно — Бакланов с двумя сотнями с ночи сидел в овраге, поджидал…

Недоумевали турки: куда ни выйдут фуражиры из города — на север, на юг, на запад, на восток, — все равно Бакланов нападает. Откуда он знает? Как он видит? Как успевает?

А дело просто объяснялось, поставил Бакланов пост на утесе, откуда на несколько верст все окрестности видны, и не на Карс из своей палатки, а на пост смотрел. Белый значок показался — значит идут. И куда идут, тоже значком укажут.

18 августа сидели в палатке, вдруг Бакланов ни с того, ни с сего: «Казаки, на конь!». Вылетели во весь опор дивизион черкесов, два донских полка и линейный, накрыли турецких фуражиров, сбили башибузуков, сбили регулярную кавалерию, под огнем загнали в город. Потери — ранен один офицер-горец и убиты три лошади.

22 августа и вовсе отрезали турецких фуражиров на правом берегу Карс-чая. Черкесы первыми налетели, но нарвались на башибузуков, рубка началась. Две сотни линейцев кинулись черкесам помогать, за ними сам Бакланов с орудием и 14 ракетными станками.

Побежали башибузуки. Турецкие орудия со стен ударили — всех накрыли, своих и чужих. Уланы турецкие из крепости выскочили отступление прикрыть. На улан тверские драгуны навалились. Батарея есаула Двужонного развернулась и грохнула картечью. Побежали турецкие уланы…

Той же ночью, с 22 на 23 августа, решилась турецкая кавалерия из Карса на Эрзерум уходить. Что ей дальше в Карсе делать? Фуража нет. Нижегородские драгуны устроили ей засаду и часть опять в крепость повернули, а часть перебили. 206 пленных взяли.

Регулярная чисто турецкая кавалерия всегда слабой. Торнау писал: «Турки на своих тяжелых креслообразных седлах, под которыми исчезали их лошадки, обращали на себя внимание одними красными куртками да огромными чалмами, но как кавалеристы ни в каком отношении не могли равняться со своими родичами татарами и персиянами».

31 августа сам Бакланов выезжал под стены, гарцевал, красовался, а потом бросился на Карадагские высоты, угнал табун и взял 19 пленных.

При всех успехах с середины августа появились устойчивые слухи, что к туркам скоро подойдут подкрепления. Действительно 27 августа русские оставили Севастополь, а в Сухуми высадился Омар-паша с 50-тысячным войском. В начале сентября стало известно о турецком десанте в Батуми.

Муравьев заспешил, 2 сентября пригласил Бакланова и в узком кругу, в присутствии генерал-майора Броневского и полковника Кауфмана показал ему план предстоящего штурма Карса.