Гроза Кровавого побережья

— Вы пригласили меня на дипломатическое совещание или помыться в бане? — спросил Ади Балбал. Он задал такой вопрос потому, что в зале за террасой, на которой они стояли, виднелся отделанный золотистой плиткой бассейн, наполненный синей, зеркально спокойной водой.

— И то, и другое, если пожелаете, — чуть шаловливо ответил ему император Йилдиз, поворачиваясь, чтобы отвести гостя к остальным. — Правду говоря, всякий раз, когда мы занимаемся унылыми важными делами, я пытаюсь совместить их с какими-нибудь развлечениями. Пусть удовольствие всегда предшествует делу — вот мой девиз.

Направившись к низкому столу, уставленному яствами, графинами и окруженному четырьмя складными стульями изумительной работы, император жестом приказал слугам помочь рассадить его гостей. Потом он поднял руку и звонко щелкнул пальцами:

— Все в порядке, девочки, можете начинать. Господа, любая из них по первому требованию станет вашей.

В ответ на распоряжение императора суетливые слуги, толпившиеся у края бассейна, приблизились. Ади Балбал на какое-то время пришел в замешательство из-за их поспешных попыток помочь ему удобно расположиться. Слуги выдвинули для него стул, подложили подушки под его тощие ягодицы и встали с обеих сторон, готовые в любой момент прийти на помощь знатному гостю. Появились старшие из женщин гарема — пышные и дородные матроны во вкусе Йилдиза. Вопреки своему положению, они были слишком легко одеты даже для теплого и влажного воздуха бани.

Реакция Ади Балбала на обнаженные, едва прикрытые телеса была отрицательной — полное неодобрение и крепко сжатые губы. Толстых женщин в Гиркании не любили. Ади Балбал никогда и не подумал бы о том, чтобы швырнуть такую дамочку поперек седла своего коня. Степные всадники любили женщин, больше напоминающих диких зверей, бегающих с грацией и проворством. Для эмиссара Гиркании демонстрация трепещущей плоти выглядела не иначе, как еще одним доказательством упадка западных королевств.

— Просто скажите, чего вы желаете, — подмигнул послу Нефет Али — сановник в тюрбане. Сам он похотливо трепетал при виде пухлых, красногубых матрон. О таком порядке вещей при дворе императора Турана на родине Ади Балбала было известно. Тем временем одна из служанок, приставленных к послу, неверно истолковала его блуждающий взгляд, решив, что высокородный гость знаком выказал желание отведать рыбы, фаршированной сладостями. Она потянулась к золотой тарелке, на которой лежала рыба, подцепила один из кусочков дымящегося деликатеса мягкими пальцами с пурпурными ноготками и соблазнительно поднесла его гирканийцу. Посол отвернулся, с отвращением оттолкнув ее руку. Едва сохраняя достоинство, он повернулся к императору Йилдизу, который позволил себе сесть по правую руку от гостя.

— Как мило, что мы решили облегчать работу правительства простым и приятным времяпрепровождением, — самодовольно объявил Йилдиз. Замечание относилось к тому, что происходило сейчас на краю бассейна.

— В самом деле? — прорычал ему в ответ посол, даже и не желая проследить за томным взглядом хозяина. — Я предпочел бы поговорить о действиях ваших имперских легионов и подчиненных вам армий в пограничных зонах Колчиана и Запорожки и о недавно созданных в Туране отрядах для патрулирования моря.

— Да, конечно, именно за этим мы тут и собрались, — просиял Йилдиз, снова посмотрев на своего гостя. — Этот праздник — залог доброжелательных отношений между двумя соседствующими империями, двумя народами, крепко соединенными культурными традициями и имеющими общие корни.

При этих словах Ади Балбал почувствовал себя еще более неловко.

— Пусть Гиркания и Туран — ныне две различные страны, населенные разными народами, вступят в переговоры, — степенно произнес посол. — Ваша империя изначально была основана как гирканийская колония, так как экспансия на запад постепенно вытеснила нас из степей, где жили наши отцы. У нас один дух и одна кровь! В дальнейшем нам необходимо стать союзниками.

— Разве это так? — с пылом поинтересовался принц Ездигерд. — Наши народы говорят на одном языке и имеют одинаковые обычаи. Наши методы правления одинаковы. Почему же тогда первенство в культуре сместилось в сторону запада? То, что великое богатство и сила нынешнего Турана, — тут он неопределенно махнул рукой в сторону обширного купола над ними, — покоится на грубых и могучих гирканийских корнях, — несомненно.

Ади Балбал почувствовал колкость, таящуюся в словах принца. Но ирония сына императора показалась ему несмешной.

— Без сомнения, ясно, что мы — единый народ, известный миру как народ Гиркании. Неприятно, что некоторые из потомков в бывших наших западных колониях повернулись спиной к великим и древним богам наших предков, чтобы подбирать отбросы фальшивых религий.

При этих словах принц Ездигерд напрягся.