Гроза на Шпрее

Машина остановилась возле двухэтажного коттеджа, увитого плющом и отделенного от шумной улицы чугунной, добротного литья, оградой. Пассажир, который вышел из нее, быстро пересек небольшой цветник и исчез за массивной дверью, даже не взглянув на четырехугольную мраморную доску, приклепленную у входа. Она оповещала, что здесь находится «Частное агентство по розыску без вести пропавших». Сверху готическим, к тому же еще и стилизованным шрифтом было высечено название учреждения: «Семейный очаг». Но человек, скрывшийся за дверью коттеджа, вероятно, отлично знал и это название, и само помещение. Не останавливаясь, он прошел в конец коридора и, оказавшись в приемной главы агентства, протянул секретарю визитную карточку:

— Прошу передать господину директору!

Через минуту его пригласили в кабинет.

— Какой счастливый случай… — начал было Григорий, но Нунке остановил его.

— Не случай, Фред, и не счастливый, а печальная необходимость! Один из моих сотрудников Вернер Больман попал в беду: он лежит с простреленным плечом в Восточной зоне.

— Его схватили русские?

— Подстрелили, как куропатку, и положили в городскую немецкую больницу. Охраны, правда, нет. Очевидно, не докопались, кто он на самом деле.

— Кто же он, если не секрет?

— Ему было поручено инспектировать нашу подпольную сеть на определенном участке. Работа очень ответственная, и он должен был вести себя с максимальной осторожностью. Но Больман пренебрег инструкциями. Проявил инициативу, болван.

— Как же это произошло?

— Разнюхивал что-то о реактивных самолетах, которыми русские перевооружают свою авиацию… Был же у этого идиота четко ограниченный круг обязанностей! Инструктируешь, учишь, по сто раз вколачиваешь в голову: тебе поручено то и то, остальное сделают другие. Так нет, лезут, куда не просят! Лезут, не зная обстановки. Хорошо, что на станции есть наш человек, он и догадался позвонить… Мы бы и без Больмана все узнали. Вот что значит, не зная броду, лезть в воду. — Нунке был взбешен. — Недаром говорят, что осел всегда остается ослом, за что бы ни взялся!

— Это послужит ему хорошим уроком: у злых собак всегда рваные уши. То, что он ранен, конечно, неприятно. Но дело обстоит не так уж плохо, раз его не охраняют.

Нунке вскочил с места и заходил из угла в угол, потом, немного успокоившись, снова уселся в кресло напротив Григория.

— Послушайте, Фред, нужна ваша помощь! Я не могу оставить Больмана у русских. Если они опомнятся и всерьез возьмутся за него, то погибнет большая предварительная работа, а возможно, и преданные нам люди. Дело не в Больмане, мне, в конце концов, на него начхать. Но за ним может потянуться целая цепь провалов… Итак, надо спасать этого болвана. А у меня сейчас, как на грех, нет под рукой ни одного человека, который мог бы справиться, как бы возглавить… экспедицию.

— Вы хотите, чтобы я поехал в Восточную зону и выкрал этого… Больмана?

— Да! Будь у меня дня два, я бы подыскал нужных людей, но нельзя терять времени. Ехать надо немедленно. На первый взгляд это похоже на авантюру, но это не так. Вы, Фред, знаете методы моей работы, видели — я не люблю разбрасываться нужными людьми, подвергать их опасности. В данном случае риск минимальный. Поедете на санитарной машине в форме советского офицера. Документы получите идеальные. В помощь дам двух человек. Они с пистолетом «на ты», у них стальные мускулы, но, к сожалению, куриные мозги… Наверно, так уж устроена природа, что недостачу одного компенсирует другим…

Григорий слушал Нунке со смешанным чувством удовлетворения и беспокойства. Из соображений конспирации он ни разу не выезжал из западной зоны Берлина, хотя у него и была такая возможность. Сейчас Нунке сам посылает его в небольшой городок, расположенный в советской зоне. Как радостно будет услышать родную речь, хоть издали полюбоваться случайно встреченным бойцом в защитной форме, с красной звездочкой на пилотке. Как приятно сознавать, что в любую минуту можно остановить машину и ступить на землю, неподвластную всяким нунке и думбрайтам. Но чувства чувствами, а обязанность обязанностью — не действовать же против своих!.. Как же быть? Отказаться? Под каким предлогом?.. Нет, это не выход! Так можно поколебать с таким трудом завоеванное доверие. Надо немедленно предупредить наших о предстоящей операции, чтобы к моему приезду Больмана в больнице не было! А для этого постараться оттянуть отъезд.

— Когда надо выезжать?

— Люди готовы. Документы будут часа через полтора. За их изготовление принялись немедленно, как только было принято решение об этой операции.

«Очень мало времени. — нервничал Григорий. — Мария не успеет добраться до наших и вернуться с их инструкциями. Что же придумать?»

Нунке снова вскочил и зашагал по комнате.

— Кстати, документы у него были на имя Ганса Рихтера… Нет, каков олух! Грюншнабель [9], да и только. Попасть в такую беду! Теперь…

— Не завидую ему по возвращении.