Гроза на востоке

Ее внимание привлек шум на улице. Она изо всех сил уперлась в подвижную деревянную раму и смогла приподнять ее. Во дворе шла какая-то перебранка, ругань, слышался лязг железа. Цветочные горшки мешали ей все разглядеть – Йонсон любил на досуге кроме тренировок по фехтованию еще и разводить цветы. Странной для воина привычке Орханси был обязан последней любовнице, с которой он расстался после подозрения в измене. Женщина исчезла, а горшки остались. Наконец, передвинув их, Аделаида смогла разглядеть происходящее во дворе цитадели.

Губернатор и еще двое людей стояли с поднятыми руками, вокруг них находились десяток рыцарей и князь. Глава Дворянского собрания с довольным лицом стоял подле великолепного коня.

– Видите, Йонсон, ваша молодость, конечно, располагает к вам красивых женщин, но в политике вы так и остались профаном!

– Это ты глупец, князь! Наши войска на подходе. Скоро осаду снимут, что тогда скажешь?

– Если только город не падет раньше! У тебя верных полторы тысячи солдат и три сотни всадников. У меня столько же! Если мы вырвемся и уйдем из города, в Энрофе нас все поймут. Погибнет лишь чернь, но тебе-то какое до них дело? Твои крестьяне все на западе, ты не потеряешь ничего! Подумай, наш план не так плох!

Тут наблюдавшая сцену с высоты в десять ярдов Аделаида заметила, что двор, прячась за пристройками и бараками, окружают гвардейцы. Почти у всех в руках были арбалеты. «Молодец, Йонсон!» – чуть не крикнула она.

– Мы сдадим город, но не будем лить твоей крови, ты наш брат, рыцарь. Тебя запрут в башне, а гарнизону мы скажем, что ты бежал! – заявил князь и указал своим воинам, что надо действовать.

Тут послышался шорох, и в руку первого, кто хотел схватить губернатора, вонзился арбалетный болт. Князь и его люди обернулись и увидели, что находятся в западне.

– Бросьте оружие, и вам сохранят жизнь, – сурово заявил Йонсон. В арке, ведшей во двор цитадели, показался конный полковник гвардии с пышными обвислыми усами.

– Князь, уже время, пора открывать ворота? – Полковник въехал внутрь, звонко гарцуя по брусчатке, и лишь тогда понял, что его покровитель больше не является хозяином положения.

– Падаль! – Йонсон вырвал арбалет из рук одного из своих и спустил курок. Полковник вскрикнул и откинулся в седле. Из его груди торчал болт, и яркая вишневая кровь разливалась по доспеху.

– Кто еще хочет открыть ворота врагу? – пока все наблюдали гибель полковника, прямо за спиной губернатора открылась дверь башни, в которой и находилась Аделаида. В проходе возник Моррис, на нем был доспех, а в руках советник держал тяжелый двуствольный арбалет, направленный в спину Йонсона. Аделаида столкнула вниз тяжелый цветочный горшок. Моррис спустил курок и тут же получил удар по голове. Осыпанный землей и битыми черепками советник захрипел, выронил оружие и затих, повалившись вдоль стены башни.

Одна стрела попала в землю, другая оцарапала руку Йонсона, он вскрикнул, люди князя решили, что можно вырваться, схватились с гвардейцами, но пятеро были застрелены на месте, а остальные быстро обезоружены. Князь получил мощный удар в челюсть и вскоре оказался рядом с Моррисом.

Аделаида бросилась вниз. Йонсон сам вырвал застрявшую в доспехе стрелу, он был зол.

– Схватите этих мятежников и тащите на стену! Орки увидят, как мы расправляемся с предателями, город не падет!

– Рухи! – закричал кто-то. Город опять бомбили.

Аделаида и Йонсон с отрядом верных людей продирались сквозь завалы и ряды обезображенных домов. В городе горели целые кварталы, воды не хватало.

– Сдают, сдают город, – кричали им в спину простолюдины.

– Будьте вы прокляты, твари! Дайте, дайте народу оружие! – кричал какой-то кузнец на телеге.

– Действительно, дайте народу оружие, отнятое у людей князя и Морриса. У вас целые подвалы… – Аделаида обратилась к губернатору, когда они почти выехали к стене.

– Сперва нужно разобраться, что происходит, – ответил Йонсон. И тут у самой стены прогремел страшный взрыв.

Под тушами убитых вчера гроссов Тазар разместил огромное количество бочек с огненным песком, люди в ту ночь не делали вылазок, да и заметить приготовления, скрытые ветками тщательно укрепленные шурфы, проложенные к самым стенам, было нелегко. И вот, когда построенный в колонны двадцатитысячный кулак огров и орков подошел к главным воротам, началась серия сильных взрывов. На протяжении двухсот – трехсот футов восточная стена обрушилась в нескольких местах, похоронив под обломками сотни защитников.

– На штурм! – приказал Тазар, указывая топором. – Все на штурм! А твои пусть роют сплошные рвы вдоль северной стороны лагеря! – указал он генералу орков.

– Зачем?!

– Подмога совсем рядом, можем не успеть, я сам встречу эрафийскую кавалерию! Шевелись, зеленокожие, сейчас кто быстрее, тот и король! – рявкнул Тазар.

– Живее!

Тысячи орков и варваров отозвались на призыв яростным ревом.