Гроза над Элладой

Этим подвиги афинских умельцев не закончились. Управившись с отдельным подразделением локрийской армии, Ритатуй присоединил к своему отряду рассеянные толпы разбитых афинских отрядов на границе с Беотией, и вместе с ними ударил на этолийцев, обратив в бегство их авангард. Пока этолийское войско сплачивалось и смыкало ряды, афиняне заняли вершину довольно крутого холма и успешно отбивались на ней до ночи. А ночью тихонечко убрались восвояси, прихватив вражеский обоз и половину конского табуна.

Эгей, с изумлением узнав об успехах ремесленников, передал бразды правления войском молодому полководцу, и не прогадал. Ритатуй двинул армию на Фивы, но когда обрадованный этим басилевс Мелас выступил навстречу, афинская конница атаковала именно ту часть колонны, в которой имел несчастье передвигаться владыка вражеского войска. Басилевс дрогнул и обратился в бегство, войско последовало его примеру. Афиняне отрезали почти половину армии, частично её уничтожили, частично взяли в плен. Вечером того же дня конница появилась у ворот Фив, и деморализованный Мелас не просто подписал мирный договор, а выделил около десяти тысяч пехотинцев для похода на Этолию.

Этолийская армия после изнурительного перехода на соединение с беотийцами начала готовиться к ночлегу, воины разжигали костры, снимали доспехи, складывали оружие… И когда совсем было, расслабились, с ужасом обнаружили, что на их лагерь сомкнутым строем надвигаются афиняне и союзники-беотийцы, поджидавшие этолийцев буквально в пяти стадиях. Сопротивления практически не было — половина воинов Этолии кинулась бежать, а вторая половина запросила пощады.

Особый ужас афинская армия внушила своим врагам в эту войну тем, что, казалось, она всегда прячется там, где её не ждут, и прекрасно знает, где находится и что собирается делать её противник. По вражеским станам гуляли жуткие слухи о пророке Ритатуе, который, погружаясь в транс, общается с богами Олимпа и Аида, узнавая пути, численность и планы врагов. Локрида сдалась, не пытаясь в одиночку противостоять афинянам с их гениальным Ритатуем и бывшими союзниками.

После войны её герои получили достойные награды — троица великих воинов была освобождена от налогов в царскую казну, им вручили серебряные мечи с золотыми рукоятками; Ритатую пожаловали одно из загородных царских имений, лежащих на границе с Мегарой. Стратег понял, что ему подсунули опасный подарок, который не сегодня — завтра могут отнять. Или разграбить — граница-то совсем рядом. Но мегарцы даже не пытались присвоить имущество, принадлежащее загадочному полководцу. Поэтому имение процветало, там выращивали прекрасные оливы, дававшие щедрые урожаи, Ритатуй богател, прикупил себе парочку кораблей, которые возили оливковое масло не только на Крит, но и в Иберию, захваченную империей полвека назад. Он удачно женился, красавица жена родила ему мальчика, которого назвали Мариархом в честь прадеда, но вторая беременность проходила тяжело, Ритатуй остался вдовцом и запил. Да так запил, что не смог остановиться. Дня не проходило, чтобы к вечеру он не упивался в лёжку.

Все попытки Эгея привлечь талантливого алкоголика к командованию армией в войнах, которые вел усилившийся город Афины, не привели ни к чему — по утрам он был просто не способен отдавать внятные приказы, а те, которые удавалось расшифровать, исполнять никто не собирался, в виду их бредовости. Сегодня он присутствовал на крыльце храма Афины, где находились царь Эгей, его сын Тесей, верховные жрецы храмов Зевса, Посейдона, Афины и Ареса, известный дипломат Литапаст, сумевший внести раздор в союз государств центральной и северной Эллады, нынешний верховный стратег Якхикс и ещё какие-то незнакомые Кану люди.

Семья Норитов заняла место в рядах сотни Априкса, выстроившейся у самого подножия храма.

— Что-то поздненько ты сегодня! — так приветствовал Тенция его друг и коллега Адамант, внешне похожий на огромного рыжего ястреба. — Мы с Изолием уж было решили, что совсем не придёшь.

— Чтобы я, да отказался от славной потасовки?! — Тенций только головой покрутил. — Век тому не бывать! Просто подзаправиться решил покрепче, да сыновей подкормить. Помните, каково нам под Ферами пришлось? Если б мы накануне не отъелись впрок, натиска калидонцев могли и не сдюжить.

— Эгей велел приготовить добрый обоз, — сказал Изолий — статный атлет в позолоченных доспехах и пурпурном хитоне. — Так что недоедание нам не грозит. Сотник, рад тебя видеть!

Пятидесятилетний Априкс — старинный командир сотни оружейников и кузнецов радушно приветствовал своих грозных подчинённых. В отличие от них он не был великим бойцом, хотя рука у него была тяжела, а глаз верен. Зато он был идеальным сотником — слугой царю, отцом солдатам. Он умело командовал своим небольшим отрядом, и когда в разгар боя нужно было встать насмерть, сотня вставала насмерть, достаточно ей было услышать гордый клич Априкса:

— Кто отступит, тот — не афинянин! Умирать, где стоим!