Гроза над крышами

Посреди двора стояла цитадель — последний очаг обороны в случае преодоления врагом стен: высокая круглая башня с узенькими бойницами, усыпавшими ее начиная с высоты двух человеческих ростов. Окружавший ее ров давным-давно высох, края оплыли, узенький перекидной мостик так и опущен какую сотню лет, цепи проржавели, дверь распахнута. Несколько разбросанных по двору строений все до одного с черепичными крышами — в крепостях никогда не бывает деревянных крыш, чтобы не загорелись, когда враг будет швырять внутрь горшки с поджигательной смесью. Кое-где черепица провалилась внутрь. На их глазах в одну дыру влетел голубь, так уверенно, по-хозяйски, что сразу видно: гнездится он тут.

— И что теперь? — спросил Шотан, ничуть не понижая голоса: видимо, не чувствовал такого побуждения.

И в самом деле, что теперь? Тарик ощутил нешуточное разочарование. Нет, он не ожидал здесь увидеть ни чудес, ни диковин (откуда им взяться?), но окружающее было настолько покойным, что рождало нечто вроде внутреннего протеста, ощущение жгучей неправильности: солнце, тишина, старинные каменные дома, башня как башня, заросший травой мощеный двор.

— Входы в подвалы искать — полоумным надо быть, — сказал Байли. — Может, зайдем в тот вон дом, что ближе всех, или в цитадель?

— А зачем? — спросил Чампи.

— Ну, может, любопытное что найдем... — Но его голос звучал безо всякой уверенности.

— Нету там ничего любопытного. То ли жилье, то ли мастерская, самые обычные. Отсюда ж не бежали в панике, спокойно уходили, когда мастерские закрыли. Все свое с собой унесли, было время...

— Да я понимаю, — сказал Байли вроде бы грустновато. — Только ведь ничего любопытного, а столько лет жуткие рассказы бродят...

— Ну, хоть цитадель кругом обойдем, — сказал Тарик, сам не зная, зачем это предложил (но не стоять же как дураки?).

И первым пошел вдоль оплывшего рва, где на дне буйно росли кусты люпиниса.

И остановился с маху. В первый миг его прошила от затылка до пяток неприятная дрожь, но он тут же опомнился: впереди не было ничего удивительного или страшного, просто... Просто увиденное ничуть не походило на все окружающее, триста лет пребывавшее в заброшенности и сонном покое...

Словно грубо проделанная дыра на чистой ткани. Или свежий грубый пролом в безукоризненном заборе...

Посреди заросшего травой и кустарником двора зияла большая продолговатая яма, где могла бы поместиться — только без оглобель — немаленькая габара. Глубиной примерно в половину человеческого роста, дно неровное, бугристое, земля рассыпчатая, ничуть не каменистая — должно быть, копать такую легко. Рядом большие кучи коричневатой земли, самой обыкновенной — она в округе именно такая. Четыре кучи.

Они, переглядываясь недоуменно, подошли к краю и заглянули в яму. Ничего любопытного, кое-где виднеются следы подошв от самых обычных башмаков с низкими каблуками, какие носит превеликое множество простолюдинов — с тупыми носками, это у дворян сапоги (и башмаки) всегда остроносые, каблуки меньше и выше. Сразу ясно было, что на рытье такой ямищи убили часов несколько (все они, за исключением Данки, сызмальства возились

с огородами и понимали толк в землековырянье).

— Вот и любопытное, — сказал Байли. — Как будто тут и не мощено. Иначе непременно подковырнули бы сначала плиты, а ни одной не видно.

— А вокруг цитадели всегда не мощено, — со знанием дела пояснил Тарик. — Мне брат растолковал. Когда ясно, что враг ворвется и придется в цитадель отступать, вокруг роют ямы, ставят туда капканы или копья острием вверх, особые колючки железные,

а потом придают такой вид, будто ловушек и нету. Ну, и враг туда ухает сгоряча...

— Ну да, — сказал Шотан. — Читал я что-то такое в голой книжке о приключениях гвардейца Панталя... А вот какого беса они тут копать взялись? Уж это никак не привиды — люди старались...

— Клад искали, — предположила Данка.

— Откуда здесь клад? — возразил Чампи. — Кто клады зарывает в крепости? Нет, всякое бывало. Точно известно: когда стало ясно, что крепость Баралет вот-вот падет, комендант с двумя солдатами тайком от остальных спрятал где-то казну — говорят, целый короб золота и серебра. Только при последнем штурме погибли все трое, и где казна, лет семьдесят как неизвестно. Когда крепость отбили назад, король велел искать. Поискали и бросили: подземелья там большущие, а сокровище не такое уж потрясающее, да и война продолжалась, не до того было.

— Ну, а здесь-то откуда казна? — пожал плечами Шотан. — Неоткуда ей взяться: все, что король Магомбер ценного привез, назад и увез...

— Значит, каким-то дурачкам загнали «радужную карту». Они и купились: поди, всю ночь копали. Другого объяснения и нету. Уж я про «ночных копальщиков» и «радужные карты» наслушался. Точно, растяпы купили «радужную карту»: не они первые, не они последние...

Спорить никто не стал: в этих делах Чампи разбирается лучше всех, долго в лавке дядюшки Лакона прирабатывает и рассказывал кое-что — конечно, не называя имен и местностей...