Гроза над Миром

Наоми насторожилась. Небрежный тон Габа не вязался со скрытым смыслом его слов. Тут что-то серьезное. А, понятно! И Вага давно все понял, но кажется невозмутимым. Если Габ поведет флагман, то фактически это будет означать отставку Ваги. Возможно, он и останется с видимостью власти. Но будет царствовать, не управляя. И у Габа, похоже, есть серьезная поддержка среди командиров, раз он осмелился предложить такое…

— Мы решим это позже, — Вага оставлял Габа в состоянии неопределенности. Скажи мне, что делал Арни в Норденке?

— Чего? — Теперь Габ был сбит с толку, этого Вага и добивался, выставляя претендента на свой высокий пост человеком мало-осведомленным и не умным, раз не соображает простых вещей.

Отозвался Боло Канопос, толстый, рыжебородый, с веселыми ямочками на пухлых щеках.

— Отвечу тебе, гориллообразный брат мой. В строжайшем, подчеркиваю, секрете на верфи Норденка спущен на воду новый корабль Арни. После окончательной оплаты у Арни в карманах ветер свищет. Говорю это, как казначей, до недавнего времени всей нашей лавочки.

— Тем луш-ше! — Габ прожевал кусок и громко глотнул.

— Один кораблик ничего не решает, а денежки тю-тю… Люди у Арни скоро разбегутся и мы…

— Кораблик может быть неплохо вооружен. Скажу тебе, Габ, как лучшему другу, одну забавную новость. Это судно строилось давно, в большой тайне. Денег не хватило, проект заморозили. Пока не появился идиот Арни и не отдал последнюю рубаху… — Боло Канопос выдержал эффектную паузу.

— За корабль со стальным корпусом…

— Он, вероятно, тяжел и неповоротлив, — промолвил Вага как бы в задумчивости, но угадывалось, что он всерьез заинтересован. И тут Боло поставил эффектную точку:

— Если б не приводился в движение паровой машиной!

Наступила тревожная тишина. До сих пор молча и неторопливо смаковавший еду, коммодор Джено поднял худое, длинноносое лицо. Когда он хмурился, большая родинка над правой бровью придавала его лицу еще более мрачное выражение. «Меченый».

— Ты полагаешь это серьезной угрозой, Боло?

— Не знаю.

Боло с ненавистью посмотрел на собственное брюхо, мешавшее ему с достоинством встать из-за стола. Наконец, кряхтя, он выпрямился. Наоми показалось забавным, что у рослого Ваги приближенные, кроме Арни и, разве еще Джено, не могут похвастаться статью.

— Арни горячий молодой человек и с большими странностями. Но далеко не дурак. Он храбр, знает свое дело. Вдобавок, умеет хорошо говорить. И его любят. Не сомневаюсь, захоти он сделать глупость, много нашлось бы желающих поправить его, без злобы, добрым советом. В отличие от некоторых, Арни умеет слушать. Делайте выводы. Я бы разузнал подробности и только потом принимал решение.

— Хорошо, Боло. Займись, — Вага поставил точку в разговоре. А Габ с хрустом вгрызся в очередной бифштекс, словно потеряв интерес ко всему, кроме еды.

На ночь Наоми не захотела отпустить Пини от себя и Пини постелила им на полу, приговаривая, что любовью надо заниматься на жестком. В этот раз Наоми была в любви зла и ненасытна. Когда же, в конце концов, измученные, они лежали навзничь, глядя в темное звездное небо за окнами, Пини спросила:

— Ты чего такая смурная стала? Дуешься на меня? Я больше никогда так не сделаю, клянусь. Все ж забавно, как я тебя перехитрила.

— Потому, что от тебя я подвоха не ждала. Мне теперь умнее быть?

— Нет! Лучше еще раз попрошу прощения. Может встанешь, чтоб я могла перед тобой на колени грохнуться?

— Пини, Пини… Я перестала беситься сразу, как выкричалась. Придумала пошутить с тобой, довольно зло, и… получила. Нет во мне обиды.

— Тогда в чем дело?

Наоми промолчала. Голова ее покоилась на плече Пини. Не дождавшись ответа, та продолжила, тихо гладя Наоми внизу живота.

— Забудь. Это был просто маньяк, что шастают за красивыми девчонками. Сам-то маленький, плюгавенький, ничего больше не остается. Но днем, на людях он бы не осмелился… Или расстроилась, когда висельников увидала? Может тебе и мерзавку ту жалко? Так запомни, есть люди, хоть и грешные и есть нелюди.

— Нет, — тихо ответила Наоми, — Дело не в этом. Просто я увидела, какая она молодая и подумала…

— Что?

— Я тоже долго не заживусь.

— Дура! — Пини больно шлепнула ее по бедру, — У тебя в голове каша из всяких ужасов.

— Ладно, — тон Наоми был примирительным, — Я перенервничала за последнее время. Но… Пини…

— Что? — голос ее уже был полусонным.

— Погоди, не спи. Пини… Слушай, если бы я сделала такое, ну… за что по твоим понятиям заслужила смерти… Ты вынесла бы мне приговор?

Пини со вздохом повернулась на бок. Наоми пришлось тоже подвинуться. Она видела смутно белеющее в темноте тело подруги.

— Да. Приговорю, исполню и сама зарежусь. И нас вдвоем оплачут и похоронят. Спи же ты, ради бога!