Гроза над Миром

 – Мы – скот на бойне… – с горечью сказал кто-то.

 Андрей распорядился, чтобы ему доставили последние фото «Глаза», он хотел оценить масштабы понесенного странами Мира урона. И получил ответ, что со вчерашнего дня связь с «Глазом» утеряна, и восстановить ее не удается.

 – Нас ослепили… – пробормотал он.

 Майя опустела, и я не хочу приводить подробностей панического бегства горожан. Город стал похож на свалку битых автомобилей и брошенного домашнего скарба. Кое где тянуло сладковатым трупным запахом. А «Орел» все повторял предупреждение об уничтожении всех столиц Мира, начиная с Майи. «Децентрализация – наилучший для вас образ жизни. Единое правительство должно перестать существовать». Верный шаг – всеобщая анархия ускорит исчезновение человечества.

 21 марта в столице оставалось едва ли сто тысяч человек из прежних семи миллионов. Утром мы с Ниной посетили военный госпиталь Майи – большинство персонала так и не покинуло своих мест. Тишина палаты разбавлялась тихим шелестом работающей аппаратуры. Тина Солтиг, обритая наголо, опутанная трубками и проводами, лежала неподвижно, и ни одного проблеска сознания не увидели мы в ее открытых глазах.

 – Мозговая кома, – сказал лечащий врач. – Деятельность коры головного мозга отсутствует. Но,… чтобы отключить аппаратуру жизнеобеспечения, мне нужно разрешение ближайших родственников. Ее отца больше нет, а мать сама очень плоха и находится на излечении у нас же. Мы не станем ее тревожить, пока она не поправится.

 – Я – ближайшая родственница, – ответила Нина. – Вы будете поддерживать жизнь Алевтины хоть двадцать лет. Бывали случаи, когда кома оказывалась обратимой. Все расходы я оплачу.

 Врач грустно покачал головой.

 – Мы не успеваем эвакуировать госпиталь. Он находится в центре города и заведомо попадет под удар.

 Лифт вынес Нину, меня, Полину и Валентина на плоскую крышу Дома власти и с высоты ста этажей перед нами раскинулась панорама обреченной столицы. Небо затягивали перистые облака. Скорбный час близился. На горизонте возникло свечение, в котором прихотливо преломлялись солнечные лучи.

 – Свет отражается защитным полем… – сказала Нина.

 Ее измученное лицо постепенно обретало холодно-спокойное выражение, губы сложились в ровную линию. Она обратилась к Полине:

 – Возьми меня за руку… Я открыта тебе… Вместе пробуем достучаться! Как не хватает нам твоей матери!

 Сияние приближалось, жить нам оставалось несколько минут. Страха не было. Мы не животные, мы люди и встретим смерть, как подобает людям.

 – Разве не видишь? – откликнулась Полина. – Бренда здесь!

 «Парящий орел» возобновил передачу.

 «…СЕЙЧАС БУДЕТ НЕЙТРАЛИЗОВАН КРУПНЕЙШИЙ ВЛАСТНЫЙ ЦЕНТР…»

 Громоподобный шепот, столько дней поражавший наши сердца и души, внезапно оборвался, одновременно погасло защитное поле «Парящего орла». Он безмолвно достиг зенита, пролетел над нами и стал медленно удаляться.

 – Вот и все, – устало молвила Нина. – Мы держим его крепко.

 Вот и все. Невероятная победа на краю бездны? Как бы не так. Корабли Новтеры – не бездушные механизмы, а разумные существа. Как стиксы всерьез полагают себя немного другой, но человеческой расой, так и «Парящий орел» считал себя человеком. И точно так же, не выдержав психологического давления, оказался подвержен переоценке ценностей. Идеи Ультра – ошибочны! Как же иначе? Все «отцы-основатели» Новтеры вначале были эфемерами.

 – Наоми, а ведь ты можешь вернуться домой. Что тебе до нас? – сказала Полина.

 – Мой дом – тут. Мир – мой дом, Пини.

 Мы с Валентином переглянулись…

 Кто захочет, может добавить свое к моему рассказу, а я, Нат Гариг, откладываю перо в сторону, потому что сказал все, что мог и собирался сказать.

 «– Я думала: вы умерли, миз Хайд…»

 «– Помрешь с вами. Вы же сдохнуть не дадите спокойно».

 «– Что же дальше?»

 «– Опять разгребать в авгиевых конюшнях. Как там с Новтерой, не хочешь выяснить?»

 «– Я устала. Я не хочу ничего хотеть».

 «– Крепись, коза. Мы больше не одиноки. А придет день, поживем для себя. Вперед, Наоми!»

18. ГДЕ КОНЧАЕТСЯ ЭТА ДОРОГА?

 1358-1359, более точная дата неизвестна.

 – Смелее! Что мямлите, – нахмурилась Великий Магистр.

 Суровая пятидесятивосьмилетняя женщина свысока смотрела на молодого крепыша в синем мундире, отвечающего за покой и порядок в Норденке.

 – Поведение госпожи Реджины…

 – Она ни в чем не провинилась перед Магистратом. Работает медсестрой в госпитале для бедных, нареканий не вызывает, я справлялась.

 – Десять дней назад она привела к себе домой женщину, о которой наводят справки люди Хозяйки.

 – Ну и что?

 Главный полицейский замялся, а Левкиппа жестко продолжила: