Гроза над Миром

 Черные брюки, алый жилет в сочетании с ослепительно белой блузкой – ворот расстегнут. Новые же, черной кожи сапожки со шнуровкой, чисто вымытые волосы блестят, юное лицо умыто светом – она была убийственно хороша. Я с трудом отводил взгляд, а Арни так просто ел ее глазами.

 – Не чаял увидеть тебя. Сам, во-первых, едва не врезал дуба. А когда ты ушла в Тир с этой бандой кретинов… Могла бы переждать, поболтаться ввиду Ганы несколько дней.

 Наоми, примостясь в ногах Арни на краешке постели, кротко отмалчивалась. Посматривала искоса то на меня, то на Арни. Я заерзал в плетеном кресле, оно жалобно скрипнуло. Семь дней прошло с памятной ночи, когда я расстался с Наоми. Корабль все это время бесцельно шляющийся по морю, деморализованный экипаж… Конец всегда один. И я и Арни это отлично понимали. Наоми тоже. И она видела, что мы это понимаем. И видела, что мы видим, что она видит…

 – Полнейшая виктория! – заключил Арни. Восславим того, кто там, наверху, за нами смотрит. Тебе дважды выпал фантастический выигрыш. Дала просраться Ваге, затем урыла Тойво Тона. Главная его ошибка – что он решил захомутать «Громовержец». Но… я не догадывался о таком оружии – живых торпедах. Большая угроза. Теперь ясно, что случилось с «Драконом». Безумно рад тебя видеть, Наоми. Безумно. До потери пульса! Теперь я не страшусь тебя лишиться – таких авантюр больше не будет. Через три дня я окончательно встану на ноги.

 У меня отлегло от сердца. Арни вновь берет дело в свои крепкие руки. Наоми все также сидела на краю постели, покачивая ногой.

 – Но я не отдам тебе «Громовержец».

 Меня оглушили эти негромко сказанные слова. Я вновь вернулся памятью к недавним событиям. Уже на пятый день моего пребывания в Гане, когда определилось окончательно, что Арни выкарабкается, до нас стали доходить смутные слухи. О «Громовержце» до той поры известий не было – исчез бесследно. И тут мы узнаем, что жители близлежащих к Тиру деревень слышали напоминающие отдаленный гром раскаты, некоторым довелось увидеть отблески пожара на облаках у горизонта. Затем пошли вести о стальном корабле, держащем курс на Гану.

 А потом отчаянные, разрозненные нападения немногочисленных сил чистильщиков, быстро отбитые. Против обыкновения, чистильщики сдавались в плен! Пленные сообщали вовсе невероятное. Тир полностью разрушен, его вождь погиб. Тело Тойво Тона, выброшенное на берег, опознано уцелевшими соратниками.

 Вчерашним утром я был разбужен хозяином небольшой гостиницы, где остановился.

 – Господин Гаяр, – крикнул тот взволнованно, – «Громовержец» входит в порт! Поднял сигнал: «иду с миром».

 Я выскочил, одеваясь на ходу, хорошо – в брюки успел запрыгнуть. Горожане толпами валили в порт, все хотели увидеть победителей Тира. Посмотреть было на что. Блеск брони в расходящемся утреннем тумане, гордый стяг Арни, свободные от вахты члены команды выстроены на палубе. Просто одетый невысокий человек с рукой, вскинутой в победном жесте. Утренний бриз треплет его волосы, на лице открытая радостная улыбка. Всеобщий вздох изумления. Военный гений, сокрушивший многолетнего безжалостного врага, перед которым спасовал великий Вага Картиг – женщина. Она молода и очень хороша собой. И я радостно ору ей во всеобщем гаме:

 – Наоми!!

 Она видит меня. Поднимает над головой сомкнутые руки. Когда прибывает конная полиция, и, наведя относительный порядок, оттесняет толпу, Наоми сходит на берег в окружении охраны из членов экипажа. Жестом останавливает пытающихся помешать мне. Секунда и я сжимаю ее в объятиях, впервые губы ее касаются моих! Целую ее жадно, она отстраняется, смеясь:

 – Рон! Я вернулась, как обещала!

 Совет именитых граждан Ганы устроил в честь Наоми прием. За два часа до назначенного времени она заявилась в самый дорогой из магазинов модной одежды. Нравы Ганы не так строги к женскому костюму и Наоми сполна утолила свою страсть к своеобразной манере одеваться. Меня она потащила с собой, я и не думал отказываться. Вдоволь насладился ее видом перед зеркалами, когда она подбирала обнову. Отвергнув очередной вариант, она скрывалась за занавесью, и только тихий шорох подсказывал мне, как освобождается от покровов ее дивное тело. Наконец, она сделала выбор и тут же пожелала остаться в новом костюме. Прежний моряцкий, изрядно потертый, бережно свернув, уложила в сумку.

 – Каждому – свое время. В том я воюю. А в этом… тоже воюю, но по-другому!

 – Наоми, вы знаете, что я вас люблю?

 – Знаю. Глупо, конечно. Все женщины одинаковы.

 Я не преминул возразить.

 – Вы, Наоми, не правы. И сами знаете, что не правы. Просто остужаете мой неуместный пыл. Не бойтесь. Вы ничего мне не должны, а я ничего от вас не требую. Но восхищаться вами мне не запретите.

 – Вы льстец, Рон. Пойдемте, нас ждут.