Гроза над озером (СИ)

— Твой пан у тебя корову со двора свел, а ты ему теперь сапоги лизать готов, что обратно вернул. — Злобно заметил второй мальчишка, сплюнув себе под ноги.

С самого первого дня он так и держался особняком. Помня слова Арне о том, что хлеб даром никто есть не будет, он исправно выполнял любые поручения, однако на все попытки сблизиться не отвечал. До сих пор никто, даже дед Соберад, не знал, как его зовут на самом деле. Но все понимали, что только надежда найти потерянную родню удерживает его в поселении.

— Кто у меня со двора корову сводил, того я не видел. — Философски заметил Ян, внимательно разглядывая косу и, на всякий случай, приходясь по лезвию оселком. — А кто ее вернул, то знаю. Пошли дальше работать, дедо, что ли? — Степенно обратился он к Собераду и пошел к дальней кромке поля, где еще оставался островок травы.

— Ты не сердись на него, хлопце. — Дед только сокрушенно покачал головой, глядя на то, какой силы ненависть снедает десятилетнего мальчишку. — Тебе — своих искать, ему — семью кормить. Каждому из вас боги свой путь отмерили, каждому его и идти.

— Но, деда, ты-то как можешь?! — парень аж ногой притопнул от возмущения. — Ты же говорил, что у тебя заксы сына убили… Ты же с ними поквитаться должен хотеть…

— А старшего моего горячка спалила, — заметил дед, — а второго — медведь в лесу заломал. Так что же, мне теперь с болячкой квитаться и со зверьем лесным? А за заксов, ты не переживай, с ними я наперед расквитался. Двадцать лет в походы на них ходил со старым боярином.

Ты подумай, хлопце, — наставительно добавил он после паузы, решив, что дал достаточно времени, чтобы осознать его слова, — чего ты хочешь, и что можешь сделать сам, без панской помощи. А тогда уже будешь думать, когда говорить, а когда промолчать.

Неизвестно, что ответил бы парень, но в этот момент от замка подъехала телега. Правил конями Фите, а рядом с довольным видом сидела Гримница.

— Ты представляешь, дедо, — возбужденно начала она, едва успев спрыгнуть на землю, — он мне говорит, чтобы я хозяйством занималась. А имуществом, мол, муж мой распоряжаться будет. А я ему говорю, чтоб он солдатами своими командовал, а кони и телеги — это и есть хозяйство. И коровы — тоже. Не даст сейчас телегу, завтра пустую кашу хлебать будет!

— Тихо, тихо, княжна. — Усмехнулся дед в седые усы. — Развоевалась тут… Небось, чихвостила бедного мужика прямо при солдатах?

— Ну что ты, дедо! — княжна возмутилась, мгновенно посерьезнев, — за такое меня бы и дядька Межамир по голове не погладил. Сам знаешь, ключницу при чернавках не ругают.

— Ну и молодец. Давайте грузить!

Теперь дело пошло быстрее. Загонять телегу к само реке Фите не решился, десятник с него и правда голову мог снять за сломанную ось. Но и так, одно дело — носить дерюги со свежей травой до ближайшей дороги, а другое — в крепость, под горку. Подоспевшая Беляна оставила бабу Зоряну помогать княжне. А сама пошла по краю луга, ловко работая серпом. Так получалось даже лучше, именно там, где луг вплотную подходил к глубокой балке, сохранилась высокая сочная трава.

Телега успела дважды съездить и вернуться, работники — перейти с этого луга на небольшую, расположенную близко к опушке поляну, когда дед Сберад скомандовал.

— Хватит на сегодня.

— А может… — Сунулась было баба Зоряна к мужу, но была остановлена строгим.

— Хватит, я сказал. А то не разогнетесь завтра, а нам еще в поля выходить.

— Это я-то не разогнусь?! — Подбоченилась старушка, строго глядя на мужа.

— Да за тебя-то, жабка моя, я спокоен, — рассмеялся дед, — а молодые, те точно не разогнутся.

— То-то же! — Беззлобно погрозила баба Зоряна, с видимым облегчением укладывая на телегу последнюю охапку травы.

— Не-е, ну, если надо… — Ясько немного неловко, явно осторожничая, пожал натруженными плечами, — Я мог бы еще косить.

— Так ведь покос бросать — работы жалко. — Возразил Тедэ, раньше других понявший опасения деда. — А в крепости много на сушку не разложишь. Да и обедать пора.

— Да обед прошел уже давно, — рассмеялась Беляна, — но раз уж вспомнили… Поехали, посмотрим, что нам сегодня накашеварили.

Во время работы никто из поселян не говорил об опасности, грозящей снаружи, но многие вздохнули с облегчением, оказавшись за надежными стенами. Особенно это касалось солдат, которые и так не проявляли особой радости подставляться под стрелы за пяток чужих баб.

Долгожданный обед получился быстрым и суматошным. Зареваный Славек не отлипал от матери, буквально, не давая той кусок хлеба до рта донести. Мира и Вися поочередно висли то на бабе Зоряне, то на Гримнице. Ясько о чем-то тихо переругивался с Красавой. Одна баба Марыля, кажется, наслаждалась обедом, степенно запивая травяным взваром подсохший хлеб.

— Ты, Зоряно, как хочешь, а в другой раз я иду с вами. — Сказала старушка, дожевав свой хлеб. — Годы мои уже не те, чтобы с кучей сопливой детворы возиться. Это ж не люди, это ж малые мыши! Только отвернулась, одно уже к колодцу лезет, другое — к лошадям… Красаве дите разбудили, оно орет, она ворчит…