Гроза над Польшей

Поляк застонал, попытался подняться. Удар ногой в живот подбросил его на полметра, крестьянин опять растянулся на земле.

– Не будет лопату хватать, – недовольно буркнул Тохольте.

В этот момент на голову унтер-фельдфебеля опустилась длинная жердина. Рассвирепевший унтер развернулся и с ходу дал нападавшему в торец. Старый пень, досаждавший солдатам у калитки, улетел в сторону, нелепо взмахнув руками и выронив палку.

– Прибил, – констатировал Киршбаум.

Падая, дедок налетел спиной на зубья бороны. Хорошо нанизался, как бабочка в альбоме. Помощь ему уже была не нужна.

– Отец!!! – крестьянин рывком вскочил на ноги и прыгнул на солдата.

Шаг в сторону и прикладом по спине. Все отработано до автоматизма. Пролетев пару шагов, поляк пропахал носом землю и уткнулся в колесо трактора.

– Хватит бить, – Рудольф недовольно поморщился.

Ефрейтору было неприятно от вида избитого крестьянина и насаженного на зубья бороны старика. Слишком много грязи и крови. Омерзительный вид. Впрочем, Хорст тоже выглядел паршиво. Фельдграу заляпано дерьмом и грязью, лицо багровое, на виске свежая царапина, по щеке стекают капельки крови.

Бойцы сноровисто согнали всех местных обитателей в одну комнату и обыскали дом. В подполье обнаружилась старая громоздкая коротковолновая рация с полустертыми надписями на русском и нанесенными поверх химическим карандашом немецкими пояснениями. Два комплекта аккумуляторов, немецкий и русский. В спальне на втором этаже в детской кроватке Ганс выловил «парабеллум».

Обыск продолжился. Теперь перешли к дворовым постройкам. Перед сараем с лошадьми возникла заминка. После близкого знакомства Хорста Тохольте с лошадиными копытами желающих повторить его подвиг не находилось. Вальтер уже поднял штурмгевер, чтобы перестрелять агрессивную, опасную для человека живность, но вовремя вмешался командир отделения. Тохольте распорядился открыть ворота и выгнать весь крупный скот на природу. Пусть попасется на свежей травке, пока с хозяевами разбираются.

– Жалко божью тварь, – смущенно пробасил унтер-фельдфебель в ответ на недоумевающие взгляды солдат.

Пристыдил. Одним словом, поставил людей на место, пробудил в них совесть. Не зря. Мало того, что парням не пришлось потом таскать тяжеленные туши, чтоб добраться до тайников, так еще подал личный пример, каким должен быть немецкий солдат – без излишней жестокости, в должной мере милосердным.

Как раз самое главное в сарае и находилось. У задней стенки был тайник с двумя «СГ-56» и дюжиной снаряженных магазинов. Все ясно и просто, как жевать, – база повстанцев, бандитское логово.

Унтер-фельдфебель Тохольте, заложив пальцы за ремень, прохаживался по комнате перед обитателями фольварка. Невелика у крестьянина семья: он сам, жена, ныне покойный отец, сын и две дочери, одной лет пятнадцать, вторая на два годика помладше. Да еще на руках у жены младенец сопит. Хорст Тохольте подошел к фермеру, взял того двумя пальцами за подбородок и поднял вверх лицо, криво усмехнулся, разглядывая багровеющий, с синими прожилками фонарь, ободранную нижнюю челюсть, запекшуюся в уголках рта кровь.

– Ну! Говорил, чужих в доме нет? – Хорст повернул голову поляка так, чтоб тот видел брошенный на пол труп бандита.

Выглядело тело жутковато. Половина лица разорвана осколками черепа, глаз выпал из глазницы, висит на ниточке. Одет беглец просто, в пятнистую туристскую штормовку, штаны из американской парусины и добротные армейские ботинки. В таком наряде хорошо по лесу ходить: тепло, практично, немарко и расцветка маскировочная.

– Не знаю. Может, через забор перелез, украсть чего хотел, да твои люди его спугнули, – просипел поляк.

– Рация в доме, пистолет, штурмгеверы тоже воры подкинули?

– А как в лесу жить без винтовки? Как от гайдамаков отбиваться? Как детей да хозяйство защищать? Ваших-то пока докличешься, – держался крестьянин хорошо, разговаривал в меру дерзко, не теряя достоинства, да еще пытался улыбаться, хотя улыбка на его разбитом лице выглядела жутким оскалом. – А радио в доме держать не запрещается. Уж какое купил, такое и слушаю. Хороший аппарат, не только местные, но и немецкие станции ловит. Новости-то знать надо. Так без новостей в нашей глуши и помрешь диким медведем. Вдруг атомная война начнется?

Хорст Тохольте хотел было еще раз ткнуть наглеца под дых, уже сжал руку в кулак, но ему помешал пронзительный рев младенца.

– Заткни его, – скривился Рудольф Киршбаум.

Горбрандт прикрикнул на бабу. Та прижала к себе младенца, взялась укачивать его, сюсюкать. Не помогало. Киндер орал как недорезанный. Долго терпеть этот крик никакой выдержки не хватит. Наконец, Вальтер Горбрандт не выдержал, вырвал из рук у женщины младенца и, крутанув его над головой, со всей силы приложил об стену. Вот это подействовало. На миг в комнате установилась тишина, а затем начался сущий ад.