Гроза над Русью

— Герой, рожденный для славы! Барс, поражающий врага! — воскликнул бек-хан, протягивая руки к Святославу. — Ты, не знающий поражений на поле бранном, сегодня победил и наши сердца! Отныне они до смерти в твоих могучих руках. Клянусь славой великого рода моего, клянусь ветром свободы и жизнью детей своих, отныне не враг ты мне, а друг! И меч мой никогда не поднимется на Урусию, и копье мое отныне не повернется в твою сторону! — И Радман хотел поцеловать сапог Святослава.

Тот не дал, поднял с колен здоровой рукой:

— Встань, доблестный бек-хан!

— Ты бог битвы, урусский каган! — разом вскричали печенеги. — Отныне ты брат нам! Сабли и копья наши в твоей могучей руке! Слава тебе, урусская княжна! Молва о мудрых речах твоих станет песней. Наш род будет ее петь у своих костров!

Святослав приказал вывести пленных за стены города, перевязать их раны и накормить. А чтобы не обидел кто, выставил сильную охрану...

Наутро печенежский отряд на подаренных князем конях в сопровождении трех дружинников покинул киевские пределы. Вернувшиеся через четыре дня гриди рассказали, что на границе печенеги враз соскочили с лошадей, поцеловали землю и поклялись никогда не воевать ее...

А в тот вечер гулял люд киевский, пил меды хмельные из великокняжеских погребов и славил великую мудрость князя Святослава Игоревича. Дружинники звенели кубками: похвалялись вой русские подвигами на поле недавней брани, поминали павших и гремели «славу» своему удачливому в битвах военачальнику.

Счастливая Малуша сидела слева от князя-витязя в гриднице за братчинным столом. Хмельной Святослав обнимал ее, целовал в уста и хмелел от этого еще больше...

Весть о поступке свирепого «урусского кагана» молнией облетела Дикое поле. Тысячи всадников приезжали издалека, только чтобы посмотреть на отпущенных. Как и говорили недавние пленники, песни звучали у кочевых костров о благородстве северного правителя и мудрой женщины с золотым сердцем.

Но два печенежских бек-хана, властители округов, обитавших по правому берегу Днепра — Куря с Илдеем, — скрежетали зубами от ярости, точили сабли на русскую голову. Однако род Радмана был одним из самых могущественных в числе восьми родов, кочевавших в Причерноморских степях. Сторонников у Радмана было много, поэтому Куря и Илдей побаивались, как бы не получить в случае размолвки удара в спину и не потерять богатые пастбища.

Так благодаря Малуше Русь приобрела сторонников в стане врагов, а киевские пределы на целых четыре года были избавлены от опустошительных набегов...

Тем временем из Царьграда приходили недобрые вести. Наступил август месяц, а император Константин все еще не принял северную царицу. Узнав об этом, Святослав взъярился и, если бы не Асмуд, немедленно повел бы свои железные дружины в пределы ромейские. Доглядчики проведали об этом и не замедлили донести императору. Константин понял, что испытывать дальше терпение грозного соседа небезопасно, и пятого сентября 958 года принял Ольгу в Большом дворце...

Святослав редко бывал в Киеве. С охранной дружиной объезжал он приграничные города, проверяя боевую готовность застав и полков. По осени, после уборки урожая, князь с воеводами проводил сборы ополчения, обучая смердов строю и науке ратной. В горнице Малуши Святослав появлялся нежданно негаданно, веселый и порывистый.

Но счастье влюбленных продолжалось недолго. По зиме санным обозом возвратилась на Русь из далекого Царьграда великая княгиня земли Киевской и всея Руси Ольга, принявшая на чужбине иную веру и непривычное для русского уха имя — Мария.

Святослава в это время в Киеве не было — с переяславской дружиной он бросился в угон за хазарской ордой, которая пожгла сторожевые городки на юго-восточной границе Руси и увела в полон много народу.

Когда кумушки донесли Ольге о любви ее сына к ключнице, она, и без того раздраженная неласковым приемом в Царьграде, решила выставить «негодницу» на мороз, а то и предать казни в назидание другим, однако остереглась сыновьего гнева, хотя была уверена, что против воли родительницы Святослав, воспитанный в языческом духе почитания, никогда не пойдет. И все же, кто знает, как поступит ее стремительный и непреклонный отпрыск. К тому же жалостливая нянька Ненила несколько притушила гнев великой княгини, сообщив, что преступница носит под сердцем плод княжеской любви. Малушу заперли было в чулан на хлеб и воду, приставив к дверям стражу, но потом Ольга приказала перевести пленницу в теплую подклеть. Велела кормить и поить сытно, но свободы не давать — княгиня-мать решила дождаться Святослава.

Предслава, супруга князя, от унижения хотела заколоть себя и разлучницу. Она понимала, что Святослав, который и ранее был холоден к ней, теперь охладеет совсем. Поженили их, когда Святославу было всего пятнадцать лет, а Предслава, княжна угорская, была и того моложе. Князь никогда и ничем не попрекал супругу свою, бранным словом не обижал, но и внимания почти не уделял. Иногда присылал из походов дары богатые, но, возвращаясь в терем, зачастую и не заходил к ней.