Гроза над Русью

...Более десяти лет спокойно смотрел он в сторону Урусии. Но страшного лесного медведя все время дразнил и тыкал копьем в бок жадный и свирепый тумен-тархан Харук. Один из его последних набегов на земли урусов был особенно жестоким. Десять тысяч воинов тархана на несколько дней осадили Куяву. Но в тот год никто из них не вернулся к своим очагам — тумен пропал без вести. Сам Харук возвратился только через три года, оплатив свою свободу десятью тысячами золотых динаров.

Тогда Урак не придал этой потере особого значения — Харук тархан всегда был дрянным полководцем.

Пять лет назад Харук решил, наконец, рассчитаться за давний позор поражения и снова вторгся в пределы Урусии. Через неделю незадачливый тархан принес на плечах своего разбитого воинства беду в земли Хазарии — урусы обрушили огонь и меч на хазарские станы. Впереди пяти тысяч закованных в броню богатуров ехал юный сын каганши Ольги — коназ Святосляб!

Крепость Чугир первой испытала на себе яростное возмездие — урусы не оставили от нее камня на камне. На следующий день рыжебородые богатуры осадили крепость Харук-хан. Хазары упорно сопротивлялись, могучая твердыня держалась. Узнав о малочисленном войске урусов, Урак послал на помощь осажденным тумен всадников под началом смелого и умного тумен-тархана Хаврата. Через десять дней кагану-бски донесли, что хазары наголову разбиты, а от Харук-хана остались одни головешки да груды закопченных камней. Что до коназа Святосляба, то он с богатой добычей, ведя в обозе пять тысяч пленных, не спеша возвращается в Куяву.

Каган не поверил гонцу и за черную весть собственноручно отсек ему голову. Но зря он поторопился — к вечеру на взмыленном коне прискакал сам Хаврат-эльтебер и подтвердил слова гонца. Голову тумен-тархана ценили выше, поэтому она осталась на месте.

Собрав двадцатитысячное войско, Урак сам возглавил набег на земли Урусии, с тем, чтобы примерно наказать юного коназа. Но неподалеку отПуресляба коназ Святосляб устроил многоопытному хазарскому военачальнику неожиданную ловушку, переманив на свою сторону сильный печенежский отряд. Хазарское войско было почти полностью истреблено, а сам Урак едва ускакал от беды с сотней тургудов.

Вот когда Непобедимый и Разящий не на шутку испугался. Он призвал жрецов, просил их, чтобы поведали они словами древних хазарских богов, какие беды грозят стране в будущем, что ждет его самого, откуда может нагрянуть беда. Жрецы вызвали из земли кровавый дым, вода окрасилась в багровый цвет: в мрачных клубах пара и дыма метались молнии. Ведуны предсказали скорую кончину власти Урака и страшные бедствия для всей Великой Хазарии.

— Беда грядет от захода солнца! — закончили они.

— Что дальше? — с тихой яростью спросил жрецов каган.

— Дальнейшее сокрыто от глаз наших завесой неведомого, — уклончиво ответили они.

— Я велю снести ваши ослиные головы! Палача сюда!..

Но когда появился палач с широким кривым мечом в узловатых руках, небо неожиданно раскололось с ужасающим грохотом, померк свет полудня, о землю шлепнулись крупные градины, никем доселе невиданные. Урак испугался зловещего знамения, гнев его мгновенно угас, и он униженно просил жрецов остановить бедствие.

Градины с детский кулак величиной покалечили множество овец на пастбищах около Саркела. Ледяные камни грозного Тенгри-хана обрушились на людей, и немало кочевников было жестоко ранено.

Урак поверил предсказанию. Но, будучи человеком смелым и деятельным, он решил бороться до конца: сокрушить страну ненавистных урусов и убить Святосляба, так много насолившего ему. А там — пусть исполнится воля богов, он безропотно примет свой жребий...

После поездки в Романию урусской каганши Ольги, в Куяву прибыли послы царя Константина, передали слова его:

— Я тебе много дарил, потому что ты говорила: «Как возвращусь на Русь, пришлю тебе богатые дары: рабов, воску, мехов и войско в помощь».

Как император одарил урусскую каганшу, Урак знал хорошо. Северную царицу во дворце ромейского властелина приравняли к высшей дворцовой знати, подарили полторы сотни золотых монет и серебряное блюдо. Каган-беки долго смеялся над жадностью Константина — Ольга, владеющая пределами, в два раза большими, чем Византия, могла бы всю столицу ромеев устелить драгоценными мехами. Его удивило, что урусская каганша вела себя в Кустадинии тихо, и только глаза ее вспыхивали иногда, словно у дикой кошки.

Урак заранее предсказывал, каким будет ответ ромейскому царю, и не ошибся. На притязания императора Ольга гордо ответила:

— Когда ты столько же простоишь у меня в Почайне-реке, сколько я стояла в гавани царьградской, тогда дам обещанное!

Стоит ли говорить о том, что послы Константина, прежде чем услышать ее ответ, простояли у крепостных ворот несколько месяцев и возвращались к своему повелителю уже по снегу.

Оскорбленный император ромеев прислал кагану-беки Ураку триста тысяч золотых динаров (поистине, жадный платит дважды!) и просил сосредоточить всю военную мощь Хазарии против Руси. Льстивый царедворец Калокир заверил Урака, что хазарам помогут печенеги (опять плати, император!).