Гроза над Русью

Хозяева и гости сидели молча, подозрительно косясь один на другого, и ни к чему не притрагивались. Урак кивнул, и Сегесан-хан, кланяясь, обошел гостей, попробовав от всех блюд. Каган-беки взял золотой ковш, зачерпнул вина и провозгласил:

— Я пью глоток этого солнечного напитка за дружбу, родившуюся под синим небом на страх урусам! Пусть наше согласие будет вечным, как звезды, и крепким, как утесы в соленом море!

— Пусть! — громко воскликнули печенеги.

— Во славу Аллаха, Могущественного и Милосердного! — поддержали хазары.

Урак отпил глоток вина и церемонно передал ковш бек-хану Тарсуку. Тот отпил и в свою очередь передал его Курс. Ковш медленно двигался по кругу, пока не вернулся к хозяину.

Некоторое время ханы молча жевали мясо, отрезая куски его от печеной на костре туши, макали их в плошки с растопленным салом. Слуги раздавали аяки с перебродившим кобыльим молоком. Принимая их, ханы облизывали лоснящиеся от жира пальцы и вытирали ладони о голенища сапог.

Каждый черпал ромейское вино из бадей и пил кто сколько хотел. Крепкий напиток оглушал. Глаза военачальников посоловели, и каган-беки Урак решил, что настало время начать разговор, пока степные властители не опьянели вконец.

— Братья! — громко начал он. — Аллах повелевает нам подумать, как быстро взять город Куяву.

Все сразу перестали есть, закивали головами. Только Тарсук продолжал причмокивать и урчать от удовольствия, обгладывая баранью лопатку. На слова кагана он утвердительно кивнул, выражая этим свое согласие, и продолжал есть и пить с прежней жадностью.

— Истину говоришь, брат наш, — вкрадчиво поддержал Уракц Илдей. Он ел мало и почти не прикасался к вину.

— Пора свернуть урусам головы, — пробурчал грубый Куря. Тарсук отложил обглоданную кость, сказал, икая:

— А-к... у-к... Кинем жребий, кому достанется каган... ик-ак... Святосляб.

— Я поджарю его на медленном огне, — мечтательно произнес Илдей.

— А я снесу ему голову секирой! — бросил прямодушный Куря.

— А я... ик... продам его абиссинскому купцу, — заявил более практичный Тарсук.

— Ты что-о?! — подпрыгнули от возмущения и хазары и печенеги.

— Да разве можно оставлять в живых такого врага? Да Святоеляб через год приведет в наши земли черных воинов, и они разрушат Хазарию, разорят всю Печенегию! — испуганно сказал Сегесан-хан.

Урак сердито глянул на него, и предводитель совета тарханов осекся на полуслове.

— Урусского щенка Святосляба нельзя оставлять живым, — назидательно промолвил каган-беки. — Урусы его выкупят из любого плена. У них хватит золота и мехов не только для выкупа одного коназа, они могут скупить всех абиссинских торгашей вместе с их товарами. Святосляб должен быть казнен, и немедленно. Лучше-всего привязать его к хвостам четырех диких кобылиц и разорвать на части. Вот только бы нам захватить его!.. — Каган умолк, сообразив, что негоже полководцу мечтать вслух подобно сопливому юнцу. — Пока урусский коназ-пардус жив, — продолжил он после минутного молчания, — покоя не будет в степи. Он скор, как молния, яростен, как барс, и смел, словно беркут. Но сейчас Святосляб попал в ловушку, и нам надо все сделать, чтобы он не ускользнул из нее... А не уехал ли он на одной из кумвар во время боя на реке Юзуг?

— Нет! Я видел, как он возвращался в Куяву, — подал голос Фаруз-Капад-эльтебер, чернобородый молодой красавец с белым матовым лицом и карими бархатистыми глазами. — За время сечи только я метнул в него два десятка стрел, да и другие тоже стреляли Стрелы, словно снег в метель, кружились вокруг урусского кагана, и ни одна не задела его. Он, наверное, заколдован. Или он джинн, управляющий молниями! Он...

— Это хорошо, что он еще в ловушке, — перебил Урак и снова обвел всех внимательным взглядом.— Я позвал вас, степные кречеты, для совета и согласия.

Все внимательно слушали кагана-беки. Даже Тарсук перестал чавкать.

— ...Уже четырнадцать дней наши храбрые богатуры бросают свое мужество на стены Куявы, но пока смогли только прорваться на площадь перед главными воротами. Это хорошо! Это большая победа! Теперь никто не помешает нам брать Верхний город, в котором засел сам Святосляб.

— Надо сначала взять Нижний город, Подол, — сказал бек-хан Илдей. — Валы главной крепости урусов высоки, стены крепки. За ними сидят самые лучшие урусские батыры с самим каганом Святославом во главе. Поэтому я предлагаю затянуть аркан вокруг Верхнего города, взяв Подол, и задушить урусов голодом!

— Нет! — возразил Сарке-эльтебер. — Успех в быстроте! Надо всеми силами навалиться на Звенигород и Куяву! Если мы сразу не возьмем Верхний город, то Звенигород взять сможем, он не так сильно укреплен.

— А я считаю, надо еще раз попробовать переправиться через Юзуг! — возразил горячий Фаруз-Капад-эльтебер. — Урусы в последней битве потеряли немало своих ладей-кумвар и теперь не так сильны на реке. Да и мы не дадим обмануть себя во второй раз.