Гроза над Русью

— Ты молод и неосторожен, сын мой, — насмешливо заметил ему ишан Хаджи-Мамед. — Реку Юзуг крепко стерегут ладьи кагана Святосляба. Надо подождать, пока подоспеют наши боевые кумва-ры. Они уже у порогов и будут здесь через десять дней. Тогда мы потопим ладьи урусов и станем хозяевами на реке.

Каган-беки молчал. Все посмотрели на него, тогда Урак сказал с затаенной усмешкой:

— Истину молвил святой ишан. Только ждать нам здесь опасно. Сегесан-хан, что ответил конунг Олугард нашему тайному послу?

— Он утопил его, Непобедимый! Потом из стана варангов прилетела стрела с ответом Олугарда-беки.

— Каков же ответ?

— «Неудача преследует жадных и поражает глупых!» — прочитал с маленького берестяного свитка Сегесан-хан.

— Он еще пожалеет об этом... — покраснел от гнева каган-беки Урак.

В глазах печенегов вспыхнули искры насмешливого недоумения: даже Куря сообразил, что записку с ответом варяга тут читать не следовало бы. «Глупым стал Урак», — отметили печенежские вожди, впрочем не совсем уверенно.

Военный предводитель хазар тоже понял свою оплошность, поэтому гнев свой погасил мгновенно и продолжал суровым голосом:

— Почти семь туменов встали под наши бунчуки. Скоро нам нечего будет есть. Все свои стада урусы успели угнать в глубь лесов. Отряды, которые мы посылаем туда, не возвращаются. Мы даже не знаем, что с ними. Вокруг бродят шайки урусских карапшиков[98]. Их много. Если мы в ближайшее время не возьмем Куяву, урусы соберутся с силами и сами нападут на нас. Большая орда коназа Святосляба гасит огонь неповиновения в земле Деревуш. Их возмутил в угоду нам германский каган Оттон. Он хочет земли Деревуш взять под свою руку.

Хазарские полководцы переглянулись. Печенеги, насупившись, молчали. «Не глуп Урак!» — решили они. Каган-беки продолжал:

— Я в тревоге. Коназ Савенелд может скоро вернуться со своими воинами. Он мудрый, опытный и смелый полководец. Разбить его будет очень трудно. И Куяву мы тогда не возьмем. Оружие урусов мощнее нашего. Они идут на битву в строю, который пробить почти невозможно. На этих высоких горах трудно сражаться нашим конным богатурам — совсем нет простора. Значит, нужен большой перевес в числе — три наших воина на одного уруса. Сейчас у нас есть такой перевес, и даже больший. Пока это так, надо взять крепости Верхнего города и одновременно штурмовать Подол через речку Глубочицу. Но прежде чем ударить по главной крепости урусов, где засел сам Святосляб, надо взять Звенигород с южной стороны и разрушить его любой ценой!

— Но там обрыв в сто локтей высотой, а под обрывом водный поток! — Прогудел Куря.

Тарсук утвердительно наклонил голову. Илдей до поры молчал, насмешливо поглядывая на хазар, и внимательно слушал.

— Поступим так, доблестные каганы Канглы-Кангара, — решил Урак. — Ваши богатуры пойдут на Подол и нанесут удар через Глубочицу. Мои воины ударят по Звенигороду. А с левого берега реки Юзуг начнет переправу тумен Гадран-хана.

— Слушаю и повинуюсь! — вскочил самый молодой из тумен-тарханов в хазарском войске, родственник ишана Хаджи-Мамеда.

Печенеги молчали, перемалывали в тяжелых от хмеля головах услышанное. Первым откликнулся Илдей:

— Ты велик, брат наш! Мы согласны, и завтра утром наши батыры пойдут с боем в Нижний город.

— Да будет так... — проворчали Тарсук и Куря.

Хазары повеселели. Печенеги все еще соображали, не попались ли они на хитрую уловку своих «братьев». Но потом успокоились, так как не нашли в словах Урака никакого подвоха.

Снова зазвенели ковши, забулькало вино, засновали проворные слуги. Разговор стал общим и непринужденным. Крепко подвыпившие печенеги и хазары обнимали друг друга, тяжелыми языками клялись в вечной дружбе.

Неожиданно за полами шатра раздался шум. Звякнула сталь. Печенеги враз протрезвели и схватились за мечи. Хазары оказались хладнокровнее. Никто из них не шелохнулся — они знали: в другой половине шатра за шелковой занавесью стоят тургуды с мечами, луками и копьями наготове и в случае, если возникнет свалка, судьбу печенежских ханов можно было предсказать заранее.

Сегесан-хан моментально исчез. Через минуту он вернулся. Следом за ним вошел растрепанный печенег с секирой за поясом. Голодными глазами оглядел он яства, сглотнул слюну и с почтением сказал, обращаясь к Тарсуку:

— Доблестный, твои батыры взяли урусский город Родень. Пленники, золото, серебро, одежда и оружие — у твоих ног! Прими и одари нас!

Тарсук вскочил. Все — печенеги, хазары да и сам Урак — с завистью глядели на удачливого бек-хана.

— Братья! — повел хмельными глазами великан. — Я должен готовить своих ястребов к битве, а потому мне время уйти. — И он шагнул к выходу.

Печенеги переглянулись. Хазары сидели насупившись. Стояла гнетущая тишина. Каган-беки Урак старался сохранить на лице и в голосе благодушие. Он понимал: совет пора закрывать.

— Друзья, — сказал он спокойно, — завтра с восходом солнца приступим мы в согласии к трудам великим.

Все молча склонили головы. Но кусок уже не лез в горло, и вскоре печенеги поднялись. Прикладывая правую руку к груди, они один за другим покидали шатер.