Гроза над Русью

Буря застала печенежских бек-ханов Илдея и Курю на стене брошенной руссами крепости Детинки. Отсюда, с высоты сотни локтей, весь Подол был виден как на ладони. На стрежне реки Глубочицы, ограждавшей Нижний город с этой стороны, выстроилась линия боевых ладей.

За спиной бек-ханов огромное багряное солнце погружалось в лиловый мрак туч: Подол и все вокруг было окрашено в кровавый цвет — и ладьи, и многочисленные постройки, и крепость Замятия на берегу Днепра, и даже дальний лес за рекой. Неподвижная гладь воды была похожа на раскаленную сталь.

— Если всем нам разом ударить в одном месте, кумвары урусов не устоят, — вслух подумал Куря.

— Бурдюки есть у всех воинов, — поддержал его Илдей. — Но, брат, половина батыров не доберется до того берега.

— М-да...

На Подоле один за другим полыхнули тысячи костров. На фоне пламени замелькали далекие тени.

— Паршивый гусь Урак только и ждет, чтобы телами наших воинов мы устелили ему дорогу к урусским сокровищам! — зло процедил Куря. — Пусть он завтра у Звенигорода положит половину своих трусливых погонщиков коров, тогда мы посмотрим, что нам делать.

Бек-ханы сошли со стены, продолжая разговаривать, спустились по крутому склону в глубокую балку, сели на коней и поднялись на Воиново поле.

— Урак закрыл нам дорогу в степь своими туменами, — скрипнул зубами Куря.

Илдей не успел ответить. Порыв ветра страшной силы едва не опрокинул бек-ханов вместе с конями. В боевом стане степняков раздался вой и визг заметавшихся в страхе людей и лошадей. Через мгновение нарастающий грохот заставил вздрогнуть печенежских вождей — испуганный табун мчался прямо на них. Куря понял, что сейчас он будет сброшен с обрыва и, гикнув, погнал своего жеребца в сторону. Илдей понял другое: еще миг — и этот табун превратится в груду кровавого мяса на дне каменистой балки. Рискуя быть раздавленным, он поскакал навстречу несущимся в панике животным. В пятидесяти шагах от них бек-хан лихо развернулся на месте и во весь опор полетел впереди табуна, постепенно отворачивая своего коня вправо от обрыва.

И все же крайний косяк задел кромку оврага и на каменистом дне его завизжали покалеченные лошади.

Но основная часть табуна была спасена и мчалась теперь мимо стен Вышнеграда. Руссы открыли по нему частую стрельбу из луков и камнеметов...

Стрела ударила Илдея в бок, прорвав кольчугу. Бек-хан вырвал ее вместе с куском-мяса. Рана оказалась неглубокой, печенег выругался, схватил лук и в ярости произвел ответный выстрел.

Вблизи хазарского стана печенеги попытались перехватить лошадей, но они ворвались в скопище шатров, свалив ограду. Сотни три печенегов ринулись следом и прихватили немало добра, в том числе и четыре повозки из личного обоза кагана-беки Урака. И хотя дсмид-эльтебер доложил властелину, что они отбиты, это было не так — повозки бесследно исчезли в массе кибиток печенежского стана. А искать их там не решился бы самый отчаянный смельчак. Для хазар эта потеря была каплей в море, и Асмид справедливо полагал, что Непобедимый просто не заметит урона...

Печенеги по своему обычаю расставили кочевые кибитки кругами. Внутри кругов развели костры. Степные забияки были напуганы, сидели смирно и молили своих диких богов о спасении, когда сильный порыв ветра пригибал пламя костров к земле и плевал в лицо горячим пеплом.

Бек-ханы Илдей и Куря сидели в кибитке при неровном свете смоляных факелов. Говорили с глазу на глаз, подкрепляя беседу белым германским вином.

— Ты истинный батыр, брат Илдей, — покашливал и хрипел Куря, отводя в сторону глаза. — Я тоже хотел повернуть на перехват косяков, но проклятый конь испугался и понес меня к стенам Куявы, в лапы урусов. Еле остановил его. За неповиновение он убит и переваривается сейчас в желудках моих охранных воинов

— Я знаю твою храбрость, мой старший брат, — ответил хитрый Илдей. — Но поговорим о другом... Думается мне, что эта буря нам на руку. Она раскидает урусские ладьи. Надо быть готовым сразу перемахнуть речку. Кто остановит нас на пути к Подолу, где ждут сокровища урусских купцов и большой полон?

— Ты прав, брат, — сразу согласился Куря. — Но как быть с Ураком? Орда у него в два раза больше нашей. Я не верю этому общипанному гусаку. После победы над урусами он нападет на нас и отнимет добычу.

— Мы сами нападем на него! И орда наша скоро будет больше хазарской. Вчера бек-хан Радман дал мне весть, что спешит к границам Урусии с тремя туменами. Да и бек-хан Тарсук недалеко.

— Но ведь Радман поклялся никогда не воевать кагана Святосляба...

— Он и не будет его воевать. Кагану Святослябу к тому времени срубит голову Урак. А мы срубим голову Ураку и возьмем все сокровища себе  — Илдей тонко улыбнулся: — Тогда мы устремим бег своих коней на Итиль-кел. Захватим его и станем владыками всей степи от Угорских гор до Великих Ворот Народов. А там...

— А там... — прервал его Куря, — народы вечерних стран услышат наш боевой клич!

— Что оказалось в захваченных повозках индюка Урака? — почти наивно спросит Илдей «брата».