Гроза над Цхинвалом

Штаб миротворцев готовился к обороне. Поступили сообщения о том, что грузинские танковые колоны перешли границу и движутся на Цхинвал. Возле штаба собралось уже человек двадцать журналистов. Многих Комов знал не первый год. Встречались они друг с другом чаще не в Москве, а где-нибудь очень-очень далеко от российской столицы. Сергей еще раньше предполагал, что кто-то из знакомцев наверняка находится в Южной Осетии и ищет приключений на свою голову. По заданию редакции и собственной инициативе.

Мачты на площади перед штабом были украшены флагами трех стран-миротворцев. Но на базе оставались только российские и югоосетинские миротворцы. Грузин здесь уже не было.

Работал телевизор. Транслировалась «Алания». Шел треп о важности сохранения мира. Знавшие язык пересказывали остальным суть сказанного. «Алании» не слишком верили. Народ собрался опытный, перспективы оценивали одинаково – предполагали, что хорошего ждать не стоит.

Когда Пиночет устроил переворот в Чили, по телевидению передавали лишь одно сообщение: «В Сантьяго идет дождь». Это был пароль. Посвященные знали, что там на самом деле происходит. Многие из них сидели в Белом дома. Те, кто находился в нем сейчас, наверняка были в курсе событий в Южной Осетии. Незадолго до этого в Тбилиси приезжала Госсекретарь США Кондолиза Райс. Видимо, она посулила грузинскому президенту всестороннюю поддержку, вот Саакашвили и раздухарился. Он ведь, когда к власти рвался, обещал вернуть непризнанные республики в состав Грузии. Но они добровольно возвращаться не желали. Наученные горьким опытом.

Оставался у грузинских лидеров еще один путь. Похоже, что именно его решил выбрать «розовый диктатор». Слова о мирных переговорах были блефом. У Саакашвили слова с делом всегда расходились. К этому уже можно было привыкнуть. Если он говорит о мирных переговорах, значит, дело идет к войне. Но «Алания» не сообщала о том, что небо Цхинвала заволокло тучами и там идет дождь. Пока не сообщала.

По всем законам пиар-компании, прежде чем напасть на Южную Осетию, грузины должны были устроить какую-никакую провокацию. Переодеть, например, своих военнослужащих в форму российских миротворцев и напасть на одно из грузинских сел, после чего показать его обитателей, которые говорили бы о зверствах русских… Тогда появлялся повод наказать Южную Осетию. Но Саакашвили не заботился о прикрытии. Похоже, руки у него были развязаны.

И все-таки в резкое обострение тлевшего конфликта верили не все. Напоминали, что в ближайшие дни главные новости будут приходить из олимпийского Пекина, надеялись, что атмосфера в Южной Осетии, хоть на эти три недели немного разрядится. Ведь, когда начинались Олимпиады, войны приостанавливались. Закона такого, конечно, нет, но и существующие традиции никто не отменял…

– Пойдемте в кабинет к командующему. Он сейчас придет, – сказал капитан, отвечавший за связи с общественностью. Это он обзванивал журналистов, приглашая их в штаб.

Капитан, наверное, с точностью до минуты знал, когда и что начнется, командующий – тем более, ведь они перехватывали переговоры грузин.

«Сейчас» затягивалось. Похоже, руководству миротворцами важнее было отдать последние распоряжения своим подчиненным, чем отвечать на вопросы журналистов.

Близилась полночь. Сергей устал за этот день, хотелось поспать, но было ясно, что получится это не скоро.

Мест в кабинете было мало, стулья стояли тесно друг к другу, но и их хватило не на всех, поэтому некоторые либо стояли, либо устроились на полу. Сергей затесался в первые ряды, сел на пол, скрестив ноги по-турецки, вытащил блокнот и ручку. Камеры стояли позади всех, но операторы привыкли управляться с теми, кто, вставая, загораживал бы им обзор. Да и журналисты не забывали о снимающей братии. Лица у всех были напряженными.

Комов еще перед штабом приметил совсем юную девушку, которая, судя по возрасту, недавно закончила университет. Поездка в Южную Осетию могла быть одним из первых ее заданий.

«Как ее сюда занесло? – думал Сергей. – Насильно в Цхинвал гнать никого не стали бы, только по желанию, а девчонку – если она надоела редактору своими просьбами хуже горькой редьки…»

Он встречал людей, которые уже не могли жить без таких вот поездок. Они превращались в настоящих наркоманов и чувствовали себя в спокойной обстановке слишком плохо. Но себя к таким людям Комов не относил и всегда хотел, чтобы «заваруха» побыстрее закончилась.

Наконец появился командующий, жестом показал, что вставать не стоит, дошел до стула, сел, и в этот момент где-то совсем близко завыло что-то огромное, страшное, как стая оборотней, которые ищут себе жертву.

Небо расцветилось от множества комет, ярких, сверкающих, но слишком быстрых и неуловимых, чтобы можно было насладиться этим зрелищем. Сергей почувствовал себя неуютно – здесь собралось слишком много людей, а штаб – плохое убежище от ракет. Было понятно, что стреляют из «Градов». Земля затряслась. Сергей ощущал, как дрожит пол, точно под зданием шел поезд метро или там клокотала лава, ищущая, где бы ей выбраться на поверхность.