Гроза над Цхинвалом

Канонада не прекращалась всю ночь. Город расстреливали в упор. Били гаубицы и минометы, потом в страшную мелодию обстрела вплелись пронзительные голоса снарядов, выпущенных из «Града». Несколько раз здание «Алана» содрогалось особенно сильно – похоже, и оно стала целью, подлежащей уничтожению.

– Снаряд попал в номер шестого этажа, – сообщил кто-то.

«Мой на третьем, – прикинул Олег. – Господи, какая чушь лезет в голову!..»

В подвал, куда укрылись обитатели гостиницы, неведомым путем просачивались слухи.

– Горит Дом правительства…

– Разрушают жилые кварталы…

– Пятую школу расстреляли…

«Что нужно этим идиотам от политики? – думал Светлов. – Саакашвили не раз громогласно обещал покончить с осетинами и абхазами. Клялся даже, что победу на следующих выборах отпразднует в Сухуми. Неужели он сам верит в этот бред? Захватчики не раз приходили на эту землю, но задержаться здесь так и не смогли. Оставим в покое века минувшие, в Южной Осетии долго еще будет жить память о совсем недавних событиях. Еще в последние годы существования Советского Союза банды националистов начали геноцид потомков аланов. Потом президент Звиад Гамсахурдиа провозгласил: „Грузия для грузин!“, и в девяносто втором году сюда вошли регулярные части Грузии. Они были вооружены до зубов, но это ревнителям превосходства „титульной нации“ не помогло. Осетинские ополченцы вышибли их из Цхинвали. Через несколько дней было подписано Дагомысское соглашение, миротворцы России, Осетии и Грузии разъединили враждующие стороны. По разным источникам с 1990 по 1992 год погибло от двух до четырех тысяч человек. Да и потом конфликт продолжал тлеть, смерть находила новые жертвы. Неужели этого мало? Неужто непонятно, что силой в таких условиях ничего не решить?»

Только под утро артиллерийская стрельба поутихла, и тут же до подвала донеслась новая весть:

– Грузинская армия штурмует город…

Олег сжал челюсти так, что зубы заскрипели. Опять коварство и подлость останутся безнаказанными? Светлов помнил, как сытенький министр иностранных дел России Козырев приезжал в Тирасполь. Он стоял, окруженный толпой взволнованных женщин, перекатывал на ладони автоматные пули и вещал:

– Мы сделаем все, чтобы они никогда больше не летали у вас над головами.

Сделал…

Неужто, это опять повторится? Теперь уже здесь, на этой древней земле. Неужели, Россия снова стыдливо утрется и начнет многословно болтать о «демократических ценностях» и «невмешательстве в чужие дела». У большинства жителей столицы Южной Осетии российские паспорта, это тоже не сыграет никакой роли?

Полтора десятилетия назад он, Олег Светлов, был журналистом, честно выполнял свои обязанности, сообщал миру правду о событиях, происходивших в Приднестровье. Но легче от этого не было. Ощущение стыда и бессилия не уходило, оно так и осталось с ним на долгие годы.

Но сегодня он не связан никакими инструкциями, никакими обязательствами. Значит…

Светлов решительно направился к выходу из подвала.

В холле находились несколько осетинских ополченцев. Они сидели на стульях, расставленных вдоль стены и смотрелись довольно нелепо – покрытые пылью и бетонной крошкой вооруженные люди, устроившиеся на стульях, предназначенных для украшения уютной квартиры всегда выглядят неуместно.

Света в здании не было, но экран телевизора светился – видимо подключили запасной генератор. Поближе к «ящику» устроились журналисты – когда они успели улизнуть из подвала, Олег не заметил.

Выступал какой-то грузинский военный. Брезгливо отвесив губу, он вещал о «проведении операции по установлению конституционного порядка».

Олег зло смотрел в экран. Разнообразных мастей мерзавцы обожают твердить о «конституции» и «правах человека». Эти же слова Светлов слышал от Мирчи Снегура – бывшего секретаря компартии Молдавской ССР, ставшего первым президентом суверенной Молдовы. А его сторонники самозабвенно орали: «Русские – за Днестр! Евреи – в Днестр!» Снегур давно уже пребывает на исторической свалке, а в семьях по обоим берегам Днестра до сих пор оплакивают жертв его авантюры…

Расфуфыренный вояка исчез с экрана. Один из журналистов смачно выругался.

– Вот сволочь! С такой рожей на лекциях по подтверждению теории Дарвина выступать, а он о высоких материях бухтит. Дерьмо!

Олег давно уже приметил ополченца, которого беспрекословно слушались его товарищи. Он подошел к нему и, прямо глядя в уставшие, в красных прожилках глаза, сказал:

– Я пойду с вами.

– Зачем? – спокойно осведомился ополченец.

– Неужели, это требует особого пояснения? – рассердился Светлов.

Слабая улыбка скользнула по губам осетина.

– Не требует, – признал он. – Вы стрелять из автомата умеете?

– Да.

– Хорошо. Запишитесь вон у того товарища, он же скажет вам, где получить оружие. Моя фамилия Ревазов. Хасан Николаевич Ревазов.

17. Сергей Комов