«Гроза» против «Барбароссы»

– Очень хорошо, – сказал Сталин, – в смысле хорошо то, что вы понимаете важность вопросов связи и управления, важных в любой области. А так, конечно, все очень плохо, можно сказать, хуже некуда. То, что вы сейчас мне сказали, я должен был услышать от главкома ВВС товарища Рычагова, а не от командира истребительной дивизии генерала Захарова. Ведь это именно товарищ Рычагов распорядился снять с самолетов все рации, чтобы они «не отвлекали летчиков в бою». Но нам хотелось бы знать, как сам генерал-майор Захаров собирается управлять авиацией в бою?

– Товарищ Сталин, – ответил Захаров, – я считаю, что не бывает какой-то особой отдельной воздушной войны. Военно-воздушные силы над полем боя должны действовать, прежде всего, в интересах сухопутных войск и спрашивать с авиационных командиров надо за конкретный результат или его отсутствие.

Действия противника надо упреждать, и тут как никогда высока роль систем управления и связи. Посты ВНОС, радары, прослушивание частот люфтваффе станциями радиоразведки, а также барражирующие на высоте самолеты-разведчики должны заблаговременно вскрывать замыслы противника, чтобы советские истребители могли своевременно их пресечь. В ТОТ РАЗ в ходе войны было замечено, что немецкие истребители принимают свои бомбардировщики под охрану у самой линии фронта. Возникает закономерное желание – получив от радарных постов заблаговременное предупреждение о приближающемся противнике, осуществить перехват вражеских бомбардировщиков до их встречи со своими истребителями.

То же самое, но только со знаком минус, должно применяться при атаке нашими ударными самолетами вражеских наземных войск. Нашим бомбардировщикам и штурмовикам необходимо обеспечить надежное истребительное сопровождение, задача которого была бы не уничтожение немецких истребителей, а предотвращение их атак на сопровождаемые ими ударные самолеты. При неподавленном ПВО противника, для сокращения времени воздействия вражеской зенитной артиллерии и сведения к минимуму собственных потерь атака цели ударными самолетами должна осуществляться не более чем в один заход. Соответственно возрастает роль как тактико-технических характеристик самолетов, так и их вооружения…

– Товарищ Захаров, тут далеко не все летчики, – Берия блеснул стеклышками пенсне, – объясните нам, пожалуйста, все то же самое, но обыкновенными словами и поподробнее… Ваши слова об истребительном прикрытии наших бомбардировщиков и штурмовиков я понял, а вот дальше – нет.

– Товарищ Берия, – ответил Захаров, – В ТОТ РАЗ основные потери наша ударная авиация несла при выполнении второго и, особенно, третьего захода на цель. Противник, пришедший в себя после нашей внезапной первой атаки, разворачивал против наших самолетов всю мощь своего ПВО. Чтобы избежать напрасных потерь, цель должна быть уничтожена с первого захода, для чего наши ВВС должны иметь соответствующую материальную часть, летную подготовку пилотов и тактические схемы.

– Теперь мы вас поняли, товарищ Захаров, – кивнул Сталин, – а потому давайте теперь поговорим о материальной части. Ведь с этого все начинается?

– Да, товарищ Сталин, – коротко ответил Захаров, – вы абсолютно правы. Каждый самолет требует от пилота индивидуальных навыков и имеет свои особенности тактического применения.

– Тогда ответьте нам, только честно, – Сталин внимательно посмотрел на генерала, – какие типы самолетов вы хотели бы видеть на вооружении наших ВВС? Я говорю это потому, что у нас пока еще есть возможность внести изменения в производственные планы авиационной промышленности. Ведь в отличие от стрелкового оружия, бронетанковых войск и артиллерии мы не ожидаем массированных поставок авиационной техники из Российской Федерации. Не так ли, товарищ Шаманов?

– Так точно, товарищ Сталин, – ответил Шаманов, – в составе нашего Экспедиционного корпуса, конечно, будет и авиационная группировка, но за некоторым исключением у нас отсутствует авиационная техника, пригодная к немедленному принятию на вооружение в ВВС РККА. Поставленный на длительное хранение самолет или вертолет приходит в полную негодность куда быстрее, чем танк или самоходное орудие.

– Значит, я был прав, – удовлетворенно кивнул Сталин. – Мы вас слушаем, товарищ Захаров.