Гроза зреет в тишине

— Правь, как ближе! Да не ленись.

И вдруг будто что-то непомерно тяжело соскользнуло с плеч Рыгора в черную воду. Он энергично поплевал на ладони, удобнее уселся, и послушная «Чайка» покорно прибавила ход.

...Еще когда-то юношей, переправляясь на другой берег озера, к заветным рыбацким местечкам, любил Рыгор считать взмахи весла, — плавал он всегда только с одним веслом. И за многие годы точно изучил, сколько таких взмахов ему нужно сделать, чтобы оказаться там, куда он правил. И вот теперь Рыгор тоже начал считать. Считал молча, старательно, боясь сбиться, потому что от точности подсчета теперь зависело все.

«Шестьсот двадцать шесть... Шестьсот двадцать семь...»

«Девятьсот сорок... Девятьсот сорок один...»

«Тысяча сто пятьдесят... Тысяча сто пятьдесят один...»

«Тысяча двести десять!» — Рыгор задержал в воде весло, оглянулся. Вокруг — черная вода да тишина. И только впереди, чуть правее, торчат на воде белые точки, будто купается там стая белых диких гусей.

«Да, тут! — с уверенностью подумал Рыгор. — Метров двадцать влево, не больше. Ветерок справа, значит, «Чайку» погонит туда же, влево...»

Он расстегнул пуговицы пиджака, медленно поднял весло и вдруг, широко размахнувшись, как шашкой, рубанул им по голове Цапка, а сам всем телом навалился на левый берег лодки. Лодка резко качнулась, и в то же мгновение Рыгор почувствовал, как ледяная вода сжала его в своих объятиях, стремительно потянула в черную бездну...

...Он вынырнул через минуту, без пиджака, но с веслом в руках. Жадно глотнул воздуха, оглянулся.

Метрах в сорока от него, сплетясь в клубок, барахтались в воде два или три человека. Вода кипела от беспорядочных судорожных движений их рук и ног, разносила дикие, хриплые выкрики. И вдруг все исчезли под водой, и вокруг снова стало черно и пусто, только откуда-то долетал едва уловимый однообразный и спокойный плеск.

Рыгор посмотрел в ту сторону, откуда слышался этот плеск. По легким волнам, тускло поблескивая широким просмоленным дном, плыла его «Чайка». До нее было метров десять.

Не выпуская из рук весла, Рыгор поплыл влево от лодки. Он плыл осторожно, будто что-то искал. Вдруг остановился, полежал на воде, потом, мощным рывком выбросив из воды свое тяжелое тело, сел.

Под ним был плоский, как стол, камень, камень-сирота, который в далекие времена отбился от своих братьев и лег тут, на глубине, с макушкой скрывшись под водой...

Примостившись на камне, Рыгор начал осторожно следить за лодкой. Ветер был слабый, и она подплывала медленно. Вот до нее уже снова осталось метров десять, вот уже восемь, семь, Рыгор крепче сжал в руках весло, ниже припал к воде.

...Нет, тревога напрасная, «Чайка» плыла одна.

С облегчением вздохнув, Рыгор соскользнул с камня, ухватился за борт, отыскал цепь.

Много пришлось ему затратить усилий, пока удалось перевернуть лодку на дно и втянуть на камень. Потом выжал белье, надел его и, покинув камень-сироту, который теперь стал для него камнем-избавителем, быстро погнал «Чайку» к Кривой сосне...

VII

В тот день, когда оберштурмбанфюреру Гансу Шварценбергу донесли, что бесследно исчез начальник путьковской полиции вместе с группой лучших полицейских, пришла еще одна, более страшная и более опасная для него весть: несколько партизанских соединений одновременным внезапным ударом с разных направлений вывели из строя важные железнодорожные магистрали: Вилейка — Полоцк — Невель, Невель — Витебск — Орша и Орша — Могилев — Жлобин.

«Во время налета, — сообщалось в донесении, — уничтожены десятки километров железнодорожного полотна».

Двое суток полыхали гигантские костры — это горели шпалы, корежились на огне рельсы.

Оберштурмбанфюрер немедленно связался по телефону с командиром карательной дивизии.

Поднятые по тревоге, одна за другой эсэсовские роты спешили в давно назначенные им районы. За несколько дней они заняли Заречье, Замчище, Лозовое, Побережье, Тимковичи, Комли, Буяки, усадьбу совхоза «Веселово», наконец — Лесные Поляны. Кольцо вокруг Тихоланьских лесов замкнулось.

А в это время несколько других фашистских дивизий вели широкое наступление на партизан в районе Освейских озер и в районе Бегомля.

Почти вся Витебщина заполыхала пожарами...

Первым о наступлении карателей на Тихоланьские леса узнал Шаповалов, который в эту ночь со своими разведчиками был на задании невдалеке от Заборья. Его насторожило необычное движение немцев по шоссе. Выбрав удобный момент, разведчики схватили пожилого шарфюрера. На допросе, уже на «Таинственном острове», шарфюрер признался, что их батальон идет на Побережье. Оттуда, в составе двух полков автоматчиков, двух артиллерийских батарей и роты специального назначения, они начнут прочесывать северную зону Тихоланьских лесов. Остальные два полка в это время будут прочесывать южную сторону с таким расчетом, чтобы затем всем полкам встретиться в середине леса, уже на берегах Тихой Лани.

Закончив допрос, Шаповалов и Крючок вместе с пленным отправились на Высокий остров, в штаб партизанского соединения.

После долгого совещания было решено, что спецгруппа должна покинуть «Таинственный остров».