Гроздь винограда

Ещё очень жарко. Резко стало жарко. Не душно, а именно жарко: жар проник под кожу, и кровь забурлила слишком шумно.

Память назло представила картины прошлого: длинные пальцы в её волосах, горячее дыхание у виска, запах ванили и табака вместо кислорода. Слишком яркие воспоминания, и слишком безрассудная реакция на них.

«Верхняя губа полнее нижней».

Она хотела забыть и никогда не возвращаться к этому открытию даже в мыслях, однако один взгляд спутал все карты. Один взгляд светло-зелёных глаз заставил забыть о существовании мира за пределами комнаты.

— Что ты делаешь, Голден? — низкий голос. Холодный голос.

— Смотрю, — правда сорвалась с губ едва различимым шёпотом.

Что она делала? Не иначе, как сходила с ума.

Принс развернулся и сделал шаг к выходу, и вместо желаемого облегчения девушка ощутила пугающую пустоту.

Видела, как мужская ладонь накрыла дверную поверхность и надивила, отчего дверь пришла в движение и с тихим хлопком закрылась.

«Останови меня, сука!»

Мысленно кричал Принс, но вместо ожидаемого сопротивления обнаружил смиренность. Девушка стояла, обхватив плечи руками, и затравленно следила за каждым движением.

Шаг ближе к ней, и голубые глаза стали шире, стали насыщеннее. Густые, кудрявые волосы норовили коснуться его раньше, чем он осмелился протянуть к ним руку.

«Останови же меня!»

Пальцы зарылись в золотые пружины, и мягкая, нежная нега пробралась от самых кончиков выше по запястью, плечам и всему окаменевшему телу. Расслабляя. Лишая рассудка на короткий миг.

Пальцы пробрались к затылку и обхватили, намеренно сжимая до нужной реакции — девушка испуганно дёрнулась в намерении отпрянуть, но Эдвард тут же притянул ближе.

Сильнее удерживая затылок, и ближе склонился над ошарашенной девушкой.

Внимательно смотрел в голубые блюдца, пытливо выискивая ответы на незаданные вопросы, старательно гипнотизировал, давал шанс проявить больше сопротивления.

Почему она отбросила перцовый баллончик?

Почему она не сопротивлялась должным образом?

Почему позволяла трогать себя после Кларка?

«Соломенное чучело!»

И в следующую секунду поцеловал её.

Притянул за затылок ближе, буквально впечатал в собственное тело, и смял тонкие губы. До боли. Пусть она стонет от боли, не от удовольствия.

Терзал губы зубами, тем самым пугал, устрашал, заставлял открыть грёбанный рот и дать шанс ощутить на языке знакомый вкус. Он хотел забыть этот вкус. Кисло-сладкий, взрывной, будоражащий вкус.

Не получилось.

Уже никогда не получится, и от этой мысли становилось откровенно дурно.

Распахнул глаза и вовремя перехватил руки девушки, норовившие обхватить его плечи. Нет, чёрт подери, он не позволит себе с головой окунуться в это дерьмо. Снова.

Отстранился, уставился на обескураженную Голден, которая только и была способна хлопать ресницами и облизывать покрасневшие губы. Ей даже было не под силу унять дрожь в пальцах рук, которыми она лихорадочно заправляла локоны волос за уши.

«Слабачка».

Голубые глаза смотрели прямо на него, и Эдвард глухо чертыхнулся.

«И я слабак».

Её глаза — целый океан. В неё обитали самые паскудные существа, потому и привлекали его не менее паскудный внутренний мир.

Наклонился к девушке и снова поцеловал. На этот раз иначе, позволяя малиновым губам не только претерпевать напор, но и подстраиваться под неторопливый ритм.

Так ей нравилось больше? Ему нужен был ответ, потому что он планировал делать всё наоборот!

Подушечки дрожащих пальцев коснулись скул Эдварда, и он нетерпеливо углубил поцелуй. К чёрту нежность, Голден её не заслужила!

Её чёртовый, грязный язык не заслужил нежности, и, Боги, он не требовал нежности.

Характерный полустон, вырвавшийся из недр девичьей глотки, вынудил сильнее всасывать, прикусывать, облизывать этот грёбанный рот.

«Такой вкусный рот».

Ещё глубже, встречаясь с боязливым языком. Вылизывая этот язык со всех сторон, каждый дюйм, до самых гланд. Сосать и прикусывать тонкие губы. Снова облизывать и снова слышать глухой стон.

Этот стон будет сниться в кошмарах, Принс не сомневался.

«В самых желанных снах».

Подтолкнул девушку к ближайшему столу, на котором покачнулась стопка учебников, и, подхватив её под ягодицы, усадил на гладкую поверхность.

Ноги.

Сколько дифирамб было спето этим ногам! Сколько же Эдвард наслушался пошлых шуток про эти ноги. И эти, чёрт подери, ноги сейчас обхватывали его бёдра. Он же удерживал руками лодыжки, не позволяя задумать о шаге назад.

Ощущал в своих волосах тонкие пальцы, которые безжалостно сжимали пряди, тянули в явном намерении выдернуть с корнем. Это месть, так Голден умела мстить?

Резко подался вперёд и толкнулся бёдрами в её промежность. Чёртовы джинсы твоё спасение, Голден?

Поцелуй прервался, и девушка с нескрываемым страхом в глазах посмотрела на Принса.

«Чувствуешь, сука?»

Она не отвечала.

Лихорадочно глотала воздух и молчала, даже не замечая, как золотистые пружины упали на лицо и портили зрение.

Солома.

Эдвард пятернёй забрал золотую солому назад и удержал ладонь на затылке девушки, чтобы она не думала отстраняться. Не тогда, когда он прислонился лбом к её лбу и вдохнул в лёгкие ненавистный запах.