Гроздья миров (СИ)

— То есть, ты хочешь сказать, что бога нет?!

— Я?! Ни минуты не сомневаюсь, что он есть, другое дело, что ему на нас всех наплевать… помолчи, Бен!, — прикрикнул Клеманс на открывшего рот Адамса. — Дай договорить. Я ведь задал тебе вопрос: кто такой бог, а ты, вместо того, чтобы ответить, провоцируешь меня на другую дискуссию, пусть даже не менее интересную. Неспортивно получается.

— Хорошо, я отвечу. Бог, это высшее существо, которое создало всю эту вселенную, в том числе и нас, людей, — Бенни стал загибать пальцы. — Он всемогущ, всеведущ и вечен. Вот!

— Ты забыл сказать, что многие считают его добрым и милосердным.

— Да, это верно.

— Верно?!, — зарычал вдруг Клеманс так, что слюна полетела. — Да в чем же его доброта, если мир вокруг нас полное дерьмо?!

— Это тоже верно, — нехотя признал Адамс и пожал плечами. — Я иногда думал об этом, но ответов не нашел.

— И не найдешь!

— Почему?

— А потому что нет ответов.

Машину сильно тряхнуло, так, что Адамс ткнулся головой в потолок кабины.

— Ой! А поосторожнее нельзя?

Клеманс глянул на него, ухмыльнулся, но промолчал.

— Рони, куда ты так гонишь?!

— К твоему будущему, Бен, — он опять взглянул на него и противно скривился. — Возможно, скоро ты получишь ответы на свои вопросы.

— Почему, возможно?, — ворчливо откликнулся Адамс, всматриваясь вперёд, поверх летящей навстречу ленты дороги.

Некоторое время они молчали.

— Хочешь, — неожиданно подал голос Клеманс, я расскажу тебе кто такой бог?

— Нет!, — неожиданно для себя самого отрезал Адамс.

— Ты же хотел знать ответы?

— Да, Рони, хотел. Я убежден, что на все вопросы должно быть ответы, но только я меньше всего жду их от тебя.

— Вот как? Ну, хорошо, а возможные версии, мои размышления, так сказать?

— А что есть разница?

— А как же! Я же не догмы тебе буду тарабанить, а, рассуждать вслух.

— Ладно, — Адамс зевнул, — рассуждай, коли охота.

— Что ж, вот тебе версия первая: господь садист, ему нравится, когда люди страдают. Ну, что скажешь?

— А ничего.

— Почему?

— Предполагаю, что ты и сам не веришь в то, что говоришь. К тому же, хочу выслушать другие версии.

— Да, пожалуйста! Господь настолько стар, что выжил из ума, уснул, растворился в хаосе вечности. Как хочешь это можешь обозвать, короче его нет, хотя он есть. Понимаешь, что я хочу сказать?

— Вполне, — жесткие фразы Клеманса почему-то очень задевали Адамса, он все больше погружался в мрачное состояние безнадеги, только усилием воли сдерживал себя. — Валяй дальше.

— Сколько угодно! Следующая версия: богу скучно, вот он нами и забавляется, играет, так сказать. Правда, похоже?

— На что?, — глухо отозвался Бенни.

— На все это, — Клеманс широко повел рукой перед собой. За лобовым стеклом грузовика уже явственно обозначались контуры заброшенной свалки. Из корявых холмов торчали тлеющие на углях времени остатки и отходы человеческого труда, прежде бывшие машинами, конструкциями, предметами быта, а ныне ставшие мусором.

— Не вижу связи, это ведь люди напакостили, а не господь.

— Как посмотреть, ведь мы его создания, что же он нас не воспитал, как следует?

— Может, ждет, когда мы сами…

— А может быть, — перебил Адамса Клеманс, — ему этого и не надо? Мне, например, нравиться версия, что господь и дьявол играют в бесконечную игру, в которой мы и все миры этой вселенной, всего лишь фишки. Как, Бен, на счет этого думаешь?

— Плохо думаю, — после длительной паузы отозвался Бенни.

— Почему же?

— Потому что, кроме ощущения, что ты неправ и веры в то, что есть высшая справедливость, мне возразить нечего.

— Вот молодец!, — обрадовано воскликнул Клеманс. — Я знал, что ты не глуп, а оказывается, ты еще и умен! Знаешь, — увлеченно принялся вещать он, — я действительно уверен, что бог и черт играют друг с другом, а какой при этом возникает вывод?!, — Клеманс сделал паузу, ожидая, что Адамс что-нибудь скажет, но Бенни молчал. — А тот, что в подобной игре оба игрока равнозначны! А посему выйти из этой игры мы не можем, зато можем выбрать, на чьей стороне играть!

— Я вижу, ты свой выбор уже сделал.

— Да, только не тот, который ты предполагаешь!

— Интересно, что же нового ты мог придумать?

— А все новое — это хорошо забытое старое. Это мы сейчас, став цивилизованными, разделили добро и зло, а в древности это было единым целым. А в дикой природе и сейчас так. Кто из морских хищников задумывается о моральном аспекте охоты?! То-то и оно, что, никто! Поэтому я просто живу ради себя и не мучаюсь по поводу справедливости или несправедливости окружающего мира.

— То есть эгоизм, возведенный в ранг религии?

— В ранг религии?, — Клеманс усмехнулся. — Это ты неплохо сказал. А что, у тебя есть альтернативные предложения?

— Рони, только не надо хитро и издевательски коситься на меня! Ты же прекрасно понимаешь, о чем я говорю!

— Понимаю, Бен, конечно, понимаю. Ты говоришь о человечности, доброте, милосердии. Так?

— Так.

Фургон сильно тряхнуло, Адамс опять больно ударился затылком.

— Чёрт!, — воскликнул он, потирая ушибленное место.

— Вот видишь, чёрта вспомнил!

— Ну, вспомнил, а ухабы то здесь причём?