Гроздья миров (СИ)

Он тоже повернулся. Да, это Белоус! Его лихо закрученные белые усы невозможно было не узнать. Он невольно шагнул навстречу, но грозный окрик учителя его остановил.

— Остановись, чужак!, — Белоус перекинул посох в левую руку и зашагал к Георгу. Брови его были нахмурены, а могучий лоб, и без того испещренный морщинами, сморщился еще больше. В шагах пяти он остановился и смерил Проквуста взглядом. — Ты зачем сюда пришел?

— Белоус!, — прошептал громко Георг и радостно заметил, как удивленно взлетели вверх брови старика. — Это же я, Георг!

— Хм, — Белоус задумался. — Странно, но я тебя не помню. Впрочем, меня многие знают. Так зачем пришел?

— Зачем?, — простой вопрос, а попробуй, ответь!, — Я ищу свою жену.

— Здесь?

— Везде.

— Здесь нет женщин.

— Что, совсем?, — испуганно спросил Проквуст, понимая глупость своего вопроса.

— Здесь, это мой дом, — сердито ответил Белоус, широко поведя посохом.

— Извините, — улыбнулся Георг, — я задал дурацкий вопрос. Но скажите, вы совсем меня не помните?

— В каком качестве я должен тебя помнить, чужак?

— Я был вашим учеником.

— Учеником?!, — Белоус воткнул палку в землю и оперся на нее руками, чуть подавшись вперед. — Парень, а ты ничего не путаешь? Я всех своих учеников помню.

— Хорошо, скажите мне, кто в Горной Стране учит танцу огня?

— Ну, я, — нехотя ответил Белоус. — Но комплекс огня знают многие. — Он задумался. — Впрочем, если ты мне здесь и сейчас покажешь весь комплекс, я готов с тобой поговорить серьезно.

— С удовольствием, — Георг заметил, как из трубы дома вьется легкий дымок, значит, там достаточно углей. — Попросите, пожалуйста, своего ученика принести на совке горящих углей.

Белоус как-то странно посмотрел из-под густых седых бровей и после некоторой паузы повернул голову к ученику.

— Иона! Возьми совок, нагреби углей, да, погорячее!

Проквуст сбросил с себя всю одежду, включая и кроссовки, и в одних трусах прошел мимо молчаливо наблюдавшего за ним Белоуса на середину поляны. Иона уже стоял неподалеку, держа в руках совок с кучкой переливающихся огней. Георг встал, прикрыл глаза, расслабился, постараясь отрешиться и от зрителей, и от окружающего мира. И тут же из глубин памяти всплыл такой знакомый рисунок движений, он лишь принялся следовать ему, легко и привычно, получая наслаждение от слаженной работы мышц и хлынувшего тепла в его озябшее тело. Со стороны первая позиция, когда он слегка присел, выдвинул чуть вперед полусогнутые левую ногу и левую руку, странным образом задрал плечи, казалось, была наполнена энергией сжатой пружины, и вот, в некий миг она распрямилась и превратилась в вихрь неуловимых обычному глазу выпадов, стремительных прыжков и стелящихся у самой земли уклонов. А потом последовало неуловимо быстрое движение к открывшему от изумления рот Ионе. Георг запустил ладони в кучку углей на совке и торжественно подняв их перед собой, повернулся к Белоусу. Тот размеренными шагами отмерил расстояние и провел над ладонями Георга своей костлявой ладонью. Почувствовал жар, удовлетворенно кивнул.

— Ссыпай.

Георг ссыпал угли обратно в совок, отряхнул ладони друг о друга, а потом сильно ими встряхнул. Он радостно улыбался, как вдруг почувствовал, как с правой ладони непроизвольно соскочила вниз огромная капля голубого света и с тихим шипением впиталась в землю. Белоус озадаченно качнул головой.

— Да, в тебе парень столько энергии…… Впрочем, об этом потом, — он взглянул на остекленелого ученика. — Иона!

— Да, учитель!, — вздрогнул тот.

— Все видел?

— Да, я…

— Помолчи, подумай, осмысли сначала, это тебе на сегодня мой урок. Ну, что стоишь? Неси совок обратно!

Ученик резво помчался к дому, стремясь поскорее вернуться обратно, но слова, брошенные вдогонку Белоусом: «Да, и поставь чайку!», тут же замедлили его ход.

— Вот, сорванец!, — почти нежно улыбнулся Белоус. — Ленив, любопытен без меры, но талантлив. Большой Дар у него.

— Какой?

— Камень мнет! Большая редкость.

— Как безымянные?

— Нет, — Белоус грустно покачал головой. — Таких больше не рождалось.

Проквуст чуть было не ляпнул, что знает, где застрял один из братьев, но вовремя остановился. Господи, — подумал он, — откуда из меня прёт это неистребимое мальчишество?! Не хватало еще хвастаться! Боже, избавь от гордыни! Он привычно и быстро перекрестился справа налево, перехватил заинтересованных мохнатый взгляд Белоуса, но не обратил на это внимание, осенять себя крестом давно уже стало для него естественным. Георг улыбнулся и потер руками плечи.

— На-ка, оденься, — старик подал ему свою хламиду и остался в свободного покроя шароварах с высоким поясом и просторной рубахе. — Свежо!, — Констатировал он и призывно махнул в дом. — Чаю попьем, согреешься.

Проквуст дернулся за одеждой, но Белоус не оборачиваясь его остановил:

— Оставь. Иона сейчас выйдет, одежду твою развесит, на солнышке быстро просохнет.

— Спасибо. Да, она уже почти высохла.

— Ничего, ничего, от жара солнечного доброе только разрастается, — промолвил загадочно сквозь усы Белоус. — Шагай за мной, гость, говорить будем.