Грозящая беда

Прозвенел звонок, и Пинк открыл дверь. Он попытался тут же закрыть ее, но с таким же успехом можно было сопротивляться Тихому океану. Мгновение — и Пинк исчез среди мелькания рук, ног, камер и вспышек.

Вэл бросилась в спальню и закрыла дверь.

— Вон отсюда, вонючки! — орал Пинк. — Наемные паразиты капиталистической прессы! Сейчас же убирайтесь!

— Где шкаф, в котором нашли шпагу?

— Где лежало пальто из верблюжьей шерсти?

— Уберите с дороги эту обезьяну!

— Мисс Жарде-е-ен! Как насчет заявления? «Дочь бросается на защиту отца»...

— Стой здесь, Пинкус, дружище. Постарайся выглядеть крутым парнем.

Пинку наконец удалось выпроводить репортеров. Он тяжело дышал, когда Вэл осторожно выглянула из спальни.

— Это ужасно! — простонала она.

— Погоди минутку. Я чую крысу. — Пинк скользнул в туалетную Риса и обнаружил там рыцаря объектива, отважно фотографирующего ванну. Увидев Вэл, фотограф поспешно вскинул на нее камеру.

Вэл, словно газель, умчалась в спальню.

— Со мной происходит забавная вещь, — заметил Пинк, сбивая фотографа с ног. — Либо парень мне нравится, либо нет. Вали отсюда, трехглазая горилла!

Фотограф отвалил. Вэл выглянула снова.

— Теперь все ушли?

— Если кто-нибудь не спрятался в унитазе, — буркнул Пинк.

— Я тоже ухожу! — истерически крикнула Вэл, хватая первую попавшуюся шляпку.

— Куда это? — осведомился встревоженный Пинк.

— Не знаю!

Вэл спустилась по запасной лестнице, предшествуемая Пинком, который, молотя руками и ногами, пробился сквозь толпу в вестибюле и, крикнув Мибс Остин, забаррикадировавшейся распределительным щитом, чтобы она держала язык за зубами или он свернет ей шею, вызвал всех репортеров Лос-Анджелеса на кулачный бой.

Так и вышло, его желанию пошли навстречу, и пока Мибс подбадривала рыжеволосого гладиатора, а одинокий полицейский благоразумно отступил в кабину лифта, Вэл незаметно ускользнула через боковой выход «Ла Салль».

Она едва не сломала автомобиль Риса, отъезжая от тротуара.

Спустя некоторое время Вэл осознала, что едет по шоссе вдоль пляжа Малибу; слева от нее поблескивал в лучах солнца Тихий океан; колючий ветер шевелил ее волосы.

Светлый песок, горы Санта-Моники, синева океана, запах соли и белая дорога оказывали благотворное действие, и вскоре Вэл ощутила уют и спокойствие, как ребенок, дремлющий на руках у матери.

Позади, в туманной дымке города, Рис цеплялся за серые решетки тюремной камеры, газеты неистовствовали в бешеном боевом танце, Уолтер сидел, погрузившись в таинственные мучительные переживания, ведомые только ему... Но здесь, у моря, при ярком солнце, можно было шаг за шагом нее обдумать, придя к разумным и утешительным выводам.

Вэл проехала Окснард[22] и белую миниатюрную Мексику Вентуры[23], утопающую в апельсиновых рощах, нарядных, словно украшенных желтыми сверкающими бериллами.

В Санта-Барбаре Валери, добравшись до вершины холма, остановила автомобиль, вышла и скользнула в прохладную тишину старой испанской католической миссии, где пробыла долгое время.

Проголодавшись, она поехала вниз, в залитый солнцем испанский город, где с удовольствием подкрепилась enchiladas[24].

Поздно вечером вернувшись в Голливуд, Вэл чувствовала себя родившейся заново. Теперь она точно знала, что ей делать.

В среду утром газеты разразились потоком новостей. После длительного совещания с окружным прокурором Ван Эври, шефом полиции и начальником отдела по расследованию убийств инспектор Глюке решил обвинить Риса Жардена в преднамеренном убийстве Соломона Спета.

Вэл проехала десять миль в центр Лос-Анджелеса и оставила машину на стоянке на Хилл-стрит, около Первой улицы. Оттуда было всего несколько шагов до городской тюрьмы. Но Вэл направилась на юго-восток, пересекла Бродвей, свернула на Спринг-авеню в южную сторону, остановилась у мрачного здания и, немного поколебавшись, вошла.

Лифт поднял Вэл на пятый этаж, где она обратилась к дежурному:

— Мне нужно видеть редактора.

— О ком мне доложить?

— О Валери Жарден.

— Подождите. — Дежурный заговорил в телефонную трубку. Через десять секунд дверь открылась и послышался голос Фицджералда:

— Входи, Вэл!

Фиц быстро провел ее через помещение редакции. Вэл сопровождали любопытные взгляды, но она не реагировала, плотно сжав губы. Человек, сидящий за чертежной доской в дальнем углу, приподнялся со стула, но тут же снова сел, нервно теребя карандаш и надвинув на глаза зеленый козырек. Вэл двинулась дальше, с усилием сдержав возглас. Уолтер вернулся на работу! Больше она не смотрела в его сторону.

Фиц захлопнул за ними дверь своего кабинета.

— Садись, Вэл. Сигарету? Может, хочешь чего-нибудь выпить? Скверная история с твоим стариком. Ну, в чем дело?

— Фиц, — заговорила Вэл, опускаясь на стул, — сколько у тебя денег?

— У меня?! — Ирландец уставился на нее. — Я же обанкротился вместе с «Огипи»! Тебе нужны деньги? Может быть, мне удастся наскрести несколько сотен.

— Я пришла не за этим. — Вэл посмотрела ему в глаза. — Фиц, мне нужна работа.

Фиц потер небритый подбородок.

— Слушай, Вэл, если ты разорена, то почему...

— Я ведь теперь важная персона, не так ли? — улыбнулась Вэл.

— О чем ты?