Грозная планета

Наконец удалось подтянуть его к берегу и вытолкнуть на твердый грунт. Зато со вторым пришлось повозиться больше. Он вопил и не давался в руки, а сам с каждым мгновением погружался все глубже и глубже. Вконец измучившись, ощущая, что вот-вот сам останется в болоте навеки, Женька подтащил перепуганного толстячка к земле и упал в грязь, упираясь в круглый зад маленького животного.

Он успел увидеть, что единороги принялись вылизывать спасенных, и тут потерял, сознание.

Холодная вода, прибывающая из ручья, привела в чувство через несколько минут. В полузабытьи, на подкашивающихся ногах он выбрался из болота.

Выпуклый металлический бок геликоптера поблескивал красноватым светом уходящего за горизонт сверхгиганта, но к пурпуру уже примешивался странный зловещий отблеск. С противоположной стороны небо окрасилось в беспощадный плазменный цвет: через несколько минут покажется властелин смерти - белый карлик.

Женька не дошел до геликоптера всего несколько шагов. Потеря крови и слабость сделали свое дело. Он рухнул вниз лицом и потерял сознание.

Он уже не видел, что дерево, привлеченное запахом крови, потянуло к нему корявые ветви. Из влажной рыхлой почвы медленно выползли бледные корни и тоже потянулись к упавшему космонавту. Они извивались в воздухе, словно змеи, выбирающие жертву, снова зарывались в теплую мокрую землю, но все ближе и ближе к неподвижному человеку.

В это же время крупная сизая сороконожка с разбегу ударилась о лоб, отпрыгнула от неожиданности, но тут же хищно бросилась вперед и всадила острые челюсти прямо в висок. По крошечным каналам полых зубов в ранку потекла жидкость. Потом сороконожка вонзала жвала в переносицу, щеку, лоб. И, если бы он не потерял сознание раньше, то лишился бы его сейчас.

Он не видел, что от ближайшего муравейника спешат отряды голодных сороконожек, что над горизонтом поднялся край белого карлика и залил мир ослепительным светом. И не почувствовал прикосновения слизистых ветвей дерева-спрута...

Тролль выключил рацию, в бешенстве вскочил на ноги. Его голубые глаза впились в широкое и неподвижное, как камень, лицо Макивчука.

- Бесполезно! Был бы цел, давно бы отозвался. Я не могу больше прослушивать пустоту, сложа руки!

- Что ты предлагаешь? - спросил Макивчук.

- Выйдем на поиски. Мог же он уцелеть?

- Как?

- Может, лежит где-нибудь с переломанными ногами. Ты же знаешь, он может и на ровном месте, сломать шею. А эта грозная планета порядком потрепала нервы.

- А где искать? - спросил Макивчук.

Ян двинул плечами, заходил взад-вперед по тесной каюте. Да, он знает, что отыскать пропавшего товарища практически невозможно. К тому же их бард мертв. Только что закатился за горизонт белый карлик, второе солнце системы. Всего час светил над планетой, но этого достаточно, чтобы превратить человека в обугленный труп. Второго геликоптера нет, планета покрыта лесами. Слишком много хищных зверей, совершенно непривычных и потому особенно опасных. Если обыкновенный кустарник прыгает из засады и рвет на куски сверхпрочный скафандр, а обыкновенный хомяк уволакивает в нору гусеницу вездехода, если из тучи падают железные кристаллы с острыми, как бритва, гранями, то такая планета относится к разряду опасных и на ней приходится применять особые меры осторожности.

- Но все-таки, - сказал Ян упрямо, - искать нужно!

- Есть разные формы мужества, - сказал Макивчук негромко. - Можно наплевать на многолетний труд ученых центральных звезд, отправиться сейчас в джунгли и красиво умереть. А можно, сцепив зубы, немедленно стартовать, чтобы гигантская информация не пропала, стала достоянием Земли. Второе, безусловно сделать труднее.

Ян ринулся к иллюминатору, всмотрелся, потом разочарованно вернулся на середину каюты.

- Верю, - сказал он жестко, - но такое мужество здорово попахивает бесчеловечностью. И учти еще: дело не только в нашем товарище. Откажись мы сделать все возможное и невозможное для его спасения, значит вычеркнем половину будущих подвигов, героических поступков, дерзких замыслов во всех мирах, населенных людьми! С легким сердцем иду в любой опасный рейд или рискованную экспедицию, потому что знаю: что бы ни случилось - меня будут искать, меня спасут или по крайней мере сделают все, чтобы спасти. А я не трус, Макивчук, и ты это знаешь! Вот какие последствия может вызвать твоя арифметика, капитан Звездного Флота!

Макивчук пожал могучими плечами, вылез из-за стола с аппаратурой.

- Это не моя арифметика, - сказал он. - Это... э-э... мысли вслух.

Ян распахнул дверцы шкафа, сорвал один из скафандров.

- Был бы ты помоложе, - сказал он с мрачной угрозой, - дал бы тебе за такие мысли вслух.

Макивчук неторопливо облачился в доспехи, пристегнул к поясу атомный пистолет и лишь тогда смерил сумрачным взглядом коричневых глаз атлетическую фигуру штурмана.

- Вернемся, - сказал он с угрозой в голосе, - посмотрим, продержишься ли больше раунда.