Грозная Русь против «смердяковщины»

Как бы то ни было, Орда, ударив с фланга, смяла заслоны и прорвалась к столице. Не стану повторять глупости вроде «опричники трусливо разбегались при виде врага» – это нигде не зафиксировано, даже на следствиях, – но тем не менее Москва запылала, а Иван отошел на север, тем самым, по версии рукопожатного г-на Радзинского, проявив себя как последний трус и негодяй: «Беззащитная Москва была брошена на произвол судьбы. Так он боялся». Хотя на самом деле царь сделал то единственное, что мог и обязан был сделать: отступил в те места, где можно было максимально быстро собрать войска. Точно так же, как когда-то Дмитрий Донской, да и многие иные, которых никто и никогда не имел оснований обвинять в трусости. Спасти Москву он не мог никак, а мог бы погибнуть вполне, и тогда погибла бы не только столица. Тех же, кому такого аргумента не довольно, рекомендую принять во внимание, что несколько месяцев спустя, когда стало ясно, что нового прихода Девлет-Герая не миновать, и более того, теперь он придет вместе с турками, английский посол был уведомлен о прекращении секретных переговоров по поводу предоставления царской семье убежища в Англии.

Далее постараюсь кратко.

На пепелище Москвы (разгром был чудовищный) провели разбор полетов. Определили виноватых: опричного главнокомандующего Михаила Черкасского, царского свояка, допустившего прорыв Орды (он дрался храбро, но главком отвечает за все), князя В. И. Темкина-Ростовского (того самого), опричного воеводу Яковлева, известного беспределом в Ливонии, – и усекли головы. Переформировали войска, не особо глядя, кто есть кто. По ходу дела, кстати, проверяя жалобы земских на опричников и (диво дивное!) безжалостно штрафуя обидчиков. Попытались выиграть время, предложив хану кондоминиум над Астраханью, – но безуспешно: Девлет-Герая уже несло, и он не слушал даже собственных вазиров, убеждавших владыку не искать добра от добра, требуя и Астрахань, и Казань, и «дань как при Батые». Ну и в конце концов, летом, прославленная победа при Молодях, где смешанная земско-опричная рать остановила и на 80 % уничтожила усиленные турецким корпусом и артиллерией войска Девлет-Герая, поставив точку на «русских» и «волжских» проектах Стамбула, а Крымское ханство из зенита региональной гегемонии – на грешную твердь. И вот теперь, по итогам событий, пришло время сводить дебет с кредитом.

При всем том, что Ивану (как Ричарду III или Макбету) выпала незавидная доля стать «букой», главным злодеем «черной легенды», вовсе уж замылить реальность не удавалось даже в наихудшие времена. «Муж чудного разумения в науке книжного поучения и многоречив зело, – писал князь Катырев-Ростовский, убежденный аристократ, единомышленник Курбского, – к ополчению дерзостен и за свое отечество стоятелен… Той же царь Иван многая благая сотвори, воинство вельми любяше и требующего им (воинством) от сокровища своего нескудно подаваяша». А уж позже, когда за дело взялись профессионалы, и подавно. «Разумеется, – пишет, например, Иоганн Эверс, – во всех дошедших до нас источниках, как русских, так и иностранных, вполне согласны, что Иоанн справедливо заслужил имя Грозного. Но вопрос в том, был ли он вследствие справедливости строг до жестокости или от чрезмерной склонности к гневу предавался до самозабвения грубым беспутственным жестокостям. Последнее представляется сомнительным. Известно, что между всеми государями, понявшими испорченность государственной машины и потребности народа и стремившимися править своим государством согласно такому пониманию, этому государю, то есть Иоанну, принадлежит весьма высокое место».