Грозная Русь против «смердяковщины»

«Всем известно, – писал Иван Егорович Забелин, – что древние, в особенности греки и римляне, умели воспитывать героев… Это умение заключалось лишь в том, что они умели изображать в своей истории лучших передовых своих деятелей, не только в исторической, но и в поэтической правде. Они умели ценить заслуги героев, умели различать золотую правду и истину этих заслуг от житейской лжи и грязи, в которой каждый человек необходимо проживает и всегда больше или меньше марается. Они умели отличать в этих заслугах не только реальную и, так сказать, полезную их сущность, но и сущность идеальную, то есть историческую идею исполненного дела и подвига, что необходимо и возвышало характер героя до степени идеала… У нас же все иначе. Мы очень усердно только отрицаем и обличаем нашу историю и о каких-либо характерах и идеалах не смеем и помышлять. Идеального в своей истории мы не допускаем… Вся наша история есть темное царство невежества, варварства, суесвятства, рабства и так дальше. Лицемерить нечего: так думает большинство образованных русских людей…»

С этим не поспоришь.

Ибо правда.

Безупречно подтвержденная сухими фактами.

Нет нужды повторять уже изложенное, и тем не менее: как ни крути, но в эпоху Ивана «мазали лоб зеленой» только по семи статьям: убийство, изнасилование, содомия, киднеппинг, поджог жилого дома, отягощенный гибелью жильцов, ограбление храма, государственная измена, – а при «тишайшем» Алексее Михайловиче «расстрельными» были уже 80 видов правонарушений. При Петре же Великом и того больше, свыше 120. И вообще, не поленюсь повторить, число жертв политических репрессий 50-летнего царствования хорошо известно по достоверным историческим источникам: около 5 тысяч человек. Ну хорошо, о мелочи (слугах, доверенных холопах и так далее) в синодиках не поминали, поэтому умножим вдвое, даже втрое – и получим 15 тысяч. За 50 лет. Причем из этой цифры надо убрать всех казненных до 1547 года – то есть до совершеннолетия Ивана, – поскольку за жертвы взаимной грызни Шуйских, Бельских, Глинских и других боярских кланов юный государь ответственности не несет. Но и после бракосочетания и принятия царского венца никаких ужасов, превышавших понятия эпохи, не было: казненные принадлежали к высшим сословиям и были виновны во вполне реальных, а не в мифических заговорах и изменах… Более того, прежде чем угодить на плаху, практически все они успели провиниться не по разу и бывали прощены под крестное целование, то есть на казнь шли как клятвопреступники, можно сказать, по меткому определению Николая Скуратова, «политические рецидивисты».

И тем не менее обычному, несведущему в истории человеку, который не прочь иногда посмотреть фильмы и почитать газету, упорно навязывают мысль, что опричники Иоанна Грозного перебили половину населения страны, подставили Москву под татар, затеяли «никому не нужную Ливонскую войну» и так далее, и тому подобное. Причем если историки-профессионалы, пусть и сто раз либеральные, все же стараются как-то видеть края, то «популяризаторы» берегов вообще не знают.

Скажем, Эдвард Радзинский и Андрей Буровский, касаясь причин начала Ливонской войны, буквально одними и теми же словами (впрочем, вполне возможно, что один у другого и списал) излагают, как жуткий Иван, решив рубить окно в Европу, напал на мирную, беззащитную Ливонию и жестоко ее изнасиловал. Ярко описываются дикие зверства московитов, многословно и многослезно повествуется о бедах несчастных немцев, гордых поляков и храбрых литовцев. Без оттенков: только черное с одной стороны, только белое – с другой. А так не бывает. Тут даже ребенку ясно: «Не верю!» – как говорил Станиславский.

И верно.

Стоит чуть копнуть, и картина наливается всеми цветами радуги.

Даже комментировать не нужно, достаточно цитат.

Вот, пожалуйста, о «русском зверстве»: