Грозненские миражи

Этой шутке было уже лет двадцать, но все рассмеялись, как в первый раз. Им было весело, им было легко, им было просто. А может, они просто были ещё слишком молоды, и молодость веселила не хуже выдержанного коньяка. Впрочем, от коньяка они тоже не отказывались.

— Пошли, покурим, — предложил Павел.

— Давай здесь! — разрешил Валентин. — Квартира для нас или мы для квартиры? Жена?..

Ольга, высокая стройная блондинка, растерянно подняла тонкие брови: второй вариант ей явно нравился больше. Протестовать открыто, однако, она тоже не решалась. Она одна, пожалуй, так и не стала здесь своей, так и не нашла общего языка с остальными. Так и осталась чужой — не Ольгой, а Валькиной женой.

— Конечно, — неуверенно протянула она.

— Ничего не конечно! На балкон пошли! — резко бросил Виктор и выразительно посмотрел на жену. — Забыли?

Света была на шестом месяце, и живот уже был отчётливо виден. Минут на пять о перекуре все забыли.

— Ой! — преувеличенно смутился Валентин. — Извини, Света! А ты кого хочешь?

— У нас будет сын! — твёрдо заявил Виктор.

Света улыбнулась и автоматически приложила руку к животу. Павел ухмыльнулся, Русик продолжал есть «кенгурятину».

— Сын! — повторил Виктор. — А потом ещё один! Правда, Света? И нечего смеяться! Сам лучше бы о втором подумал, лыбится он ещё!

— Ты что, Муха? — удивился Павел. — Перепил?

— Витя, — потянула мужа за руку Света. — Выпей сока.

— Сын — это хорошо! — прожевал, наконец, мясо Руслан. — У мужчины должно быть много сыновей. У меня уже два.

— А дочек? — спросила Анна.

— Дочки — это брак, — заявил Руслан. — У настоящего мужчины не должно быть брака.

Виктор снова напрягся. Валентин глянул на него и толкнул Руслана ногой.

— Впрочем, — сжалился Русик. — немного можно. Для калыма.

— Калымщик! — засмеялась Анна. — А почему ты Мадинку не привёл?

— Женщина должна… — начал Руслан, и все хором подхватили: — Сидеть дома, воспитывать детей и вести хозяйство!

Промолчала только Ольга. И Виктор.

— А как же мы? — деланно нахмурилась Аня.

— Вам можно, — разрешил Руслан. — Как говорил великий и непревзойденный Омар Хайям: «В чужое медресе со своим уставом не лезь».

— В чужой монастырь! — включился Павел.

— Ты меня не путай, гяур![15] Про монастырь говорил великий и непревзойдённый Михаил Юрьевич Лермонтов, а Хайям — он про медресе, — серьёзно сказал Руслан и улыбнулся: — Простыла Мадина.

— Курить пойдём?

Чтоб выйти на балкон, пришлось пройти почти через всю квартиру. Огромную квартиру в сталинском доме, которые в Грозном называли «старый фонд». В коридоре можно было поставить тенистый стол, и ещё бы место осталось, прихожую хотелось называть не иначе как «холлом».

— Ты у него ванную видел? — прошипел Виктор Павлу в ухо. — У него там холодильник стоит! И диванчик!

— Завидно? — Павел отшатнулся, демонстративно прикрыл ухо и вдруг заорал на всю квартиру: — Эй, Кулёк, тут некоторые интересуется, на фига тебе в ванной диван с холодильником!

— Как, зачем? — засмеялся Валентин. — Вылезаешь из ванны, достаёшь из холодильника пиво, ложишься на диван и балдеешь.

Виктор поморщился, покрутил пальцем у виска.

— Да ладно, Муха, не завидуй, — примирительно сказал Валентин. — Скоро и у тебя своя хата будет.

— Сговорились? — пробурчал Виктор. — Ничего я не завидую. Просто квартира будет ещё через год, а знаете, как впятером в двух комнатах. А скоро и вшестером.

— Да… — протянул Валентин. — Слушай, а вы что, подождать не могли?

— Что? — Виктор сузил глаза. — Ты о чём?

— С ребёнком, — Кулеев, похоже, ничего не замечал. — Пока квартиру не получите.

Виктор набычился, оглядел всех троих, хотел что-то сказать, но только махнул рукой и пошёл на балкон.

— Что это с ним?

— У нашего Мухи новая дурь, — усмехнулся Павел. — Он теперь считает, что предохраняться нельзя.

— Я тоже гондоны не люблю, — объявил Руслан. — В них как в скафандре.

— Ты не понял, Русик. Он считает, что предохраняться вообще нельзя. Никак! Мол, если детей даёт Бог, то мы не имеем права этому противиться. Безнравственно это.

— Что-то в этом есть… — Русик на секунду задумался и вдруг усмехнулся. — Слушайте, но ведь сколько тогда у него детей будет! Больше, чем у наших в сёлах. Молодец, Муха! Будет отец-герой!

— Э, нет! У него всё продумано. Половой акт без цели зачатия тоже безнравственен.

— Как? — не понял Руслан.

— Это значит, что трахаться просто так нельзя. Если ты не хочешь в данный момент заделать ребенка, то облейся водой и иди спать в другую комнату, — объяснил Валентин и ухмыльнулся: — Ну и Муха! А когда-то просил меня презервативов ему купить: сам он, видите ли, стеснялся.

— В другую? — вытаращил глаза Руслан. — Да пошёл он! А когда ему просто так хочется, он что терпит или дроч…. Эй, Муха…

— Сдурел! — схватил его за плечо Павел. — Оставь его!