Грозные годы

— Чего стоит командир, бывает ясно только после боя, — изрек Бадер, аккуратно разрезая мясо.

— Вы правы, господин генерал, командиры, как и солдаты, проверяются только в бою, — вставил полковник Норден.

В камине догорали поленья. Литерс взял рюмку ракии, отпил немного, а оставшуюся жидкость выплеснул в камин. Ярко вспыхнул огонь.

— Вот видите, — задумчиво проговорил Литерс, — плеснешь немного — огонь только ярче вспыхнет. Чтобы потушить его, надо вылить, наверное, целую бутылку. Вот вам наглядная иллюстрация того, к чему приводят полумеры.

— Я понял вас, господин генерал, — сказал Бадер, — однако тушить огонь лучше всего водой...

Генерал Литерс встал и, подойдя к камину, принялся длинным железным прутом ворошить угли.

Генерал Бадер выпил еще одну рюмку, раздумывая, ответить Литерсу сразу на его выпады или махнуть на все рукой и постараться как можно скорее улететь отсюда в Белград, а оттуда — в Берлин. Лицо его было мрачным, он вспомнил тот нелегкий и отнюдь не прямой путь от лейтенанта до генерала, который ему пришлось пройти. Чувствуя себя как-то неуютно в этом большом сумрачном зале, Бадер с грустью сказал генералу Литерсу, который все еще стоял возле камина:

— Когда-то я был молодым и сильным... Меня любили и товарищи, и солдаты. Собственно, я и сейчас еще способен на многое, но почему-то для одних я стал вообще чужим, другие перестали мне доверять, в Берлине, видимо, считают, что я выдохся. Наверное, это участь всех стареющих военачальников...

— Вы позволили меланхолии овладеть собой! — усмехнулся Литерс.

В зал вошел худощавый офицер лет сорока, с улыбкой на бледном лице.

— Господин генерал, обер-лейтенант Крамер! Разрешите обратиться к господину генералу Бадеру? — вытянулся он перед Литерсом.

Тот молча кивнул, продолжая помешивать догоравшие угли.

— Что у вас, обер-лейтенант? — спросил Бадер.

— Господин генерал, вас просит к телефону генерал Турнер.

Бадер нахмурился и поспешно вышел в соседнюю комнату, где стояли телефоны. Вернувшись, он сообщил Литерсу:

— Весьма сожалею, но фельдмаршал Александр Лер ожидает меня в Белграде.

— Возможно, без вас здесь произойдут кое-какие перемены в командном составе, — сказал Литерс.

— Что ж, стало быть, не один я попал в немилость.

— Поверьте, я сделал все возможное, чтобы вас не сменяли.

— Вы хотите сказать, не сменяли до конца операции?

— Да, по крайней мере...

— До конца операции, я полагаю, и вы не продержитесь.

— Это почему? — вскинул брови Литерс.

— Да потому, что югославские партизаны — это не стая воробьев, на которых достаточно махнуть рукой, чтобы они разлетелись в разные стороны. Тут одной заменой командующего не обойтись.

— Посмотрим.

Бадер встал:

— Вынужден откланяться.

— Я провожу вас, — сказал Литерс и первым вышел из зала.

Они остановились перед домом.

— Желаю вам успеха, господин генерал! — сказал! Бадер.

— Право же, мне жаль...

— Благодарю вас за то, что вы заступились за меня перед Кейтелем, и от души желаю вам успешного завершения операции.

— Я надеюсь отпраздновать победу вместе с вами в Белграде.

— Я слышал, что решено удвоить число наших дивизий в Югославии, так что вам и карты в руки, — ответил Бадер, растягивая губы в улыбке.

Литерс дотронулся до плеча Бадера:

— Я хочу вам сказать, господин генерал, что всегда очень уважал вас и как генерала, и как человека. Я не раз говорил, что нашим офицерам надо у вас учиться честному служению отечеству. — При последних словах он повысил голос, чтобы услышали стоявшие у машины офицеры. Затем уже гораздо тише, почти шепотом, добавил, лицемерно улыбаясь: — Уверяю вас, что я приложил все усилия к тому, чтобы у Кейтеля и Йодля создалось о вас самое благоприятное впечатление.

— Я очень признателен вам за все, господин генерал. Постараюсь когда-нибудь отплатить услугой за услугу.

Рота автоматчиков, которая должна была сопровождать генерала Бадера, уже рассаживалась по грузовикам.

— Счастливого пути! — Литерс пожал Бадеру руку.

«Когда ненавидят враги — это понятно... — подумал Бадер. — Но вот когда свои же все время стараются подставить ножку... Впрочем, неудивительно: борьба за место под солнцем, сильные вытесняют слабых, каждый стремится уничтожить соперника...»

— Как бы там ни было, знайте, что я всегда на вашей стороне! — стараясь придать своему голосу как можно большую убедительность, сказал Литерс.

В слабом свете уличного фонаря он заметил, как по лицу Бадера скользнула печальная улыбка.

— Когда-то я говорил старым генералам, что мы, молодые, будем воевать лучше, чем они, что у нас будет первоклассная техника и огромная армия... Теперь я сам оказался в положении тех старых генералов.

— Вы имеете в виду то, что в моем распоряжении будет на две дивизии больше, чем у вас?

— Да, и это тоже. Вам дали две дивизии, а у меня все время хотели отобрать две для Восточного фронта.

Бадер еще раз пожал Литерсу руку и сел в свой черный «мерседес». Машины тронулись. Автомобиль Бадера сопровождали и двое мотоциклистов из охраны Литерса.

Словно в знак прощального приветствия, над колонной взлетели две ракеты, ярко вспыхнув в ночном небе.