Грозные моря

– Они строят дома вокруг озер на листьях. Там есть настоящие деревья и трава, ну, и цветы, конечно. Эльфы без цветов не могут! Там есть небольшие поля. Каждый лист – отдельная деревня. Из одной деревни в другую попадают при помощи длинных лестниц или извитых колодцев в хрустале. Во всем мире нет ничего прекраснее Небесных деревьев, – сказал Джалон с неожиданной твердостью в голосе. – Неудивительно, что эльфы так любят красоту.

Гатмор потер глаза.

– Я, пожалуй, посплю маленько.

Рэп скрыл улыбку.

– Хорошая мысль. Не могли бы вы одолжить мне свой плащ и шляпу, кэп?

Юноша помнил, что ему придется провести некоторое время на палубе, чтобы подсказывать капитану курс. Ему уже показалось, что ветер начинает меняться в ответ на изменение курса корабля.

Если не останется другого выхода, ему придется объяснить владельцу корабля, что чародей Юга хочет доставить его, Рэпа, как можно скорее в Илрейн. Но Рэп опасался, что Литриан расценит это как нечестную игру. По всей видимости, Литриан затеял все это не для того, чтобы выкрасть у Рэпа слово силы. Вероятно, Рэп был нужен Хранителю зачем-то еще. И может быть, Рэп был одной из пешек в борьбе вокруг Краснегара – а значит, игра еще продолжается и Инос жива.

Все эти рассуждения, конечно, не имели под собой никакой реальной основы, тем не менее они помогали ему не падать духом. Если только не вспоминать о том, что он пытается вычислить поступки человека, выдавшего свою дочь замуж за гнома.

А также о том, что невидимая колдовская рука могла принадлежать вовсе не Литриану, а Блестящей Воде, которой Рэп нужен был для того, чтобы устроилась судьба Маленького Цыпленка. А Литриан был союзником колдуньи.

Как бы то ни было, Рэп сделает все, что в его силах, чтобы привести корабль в Вислон. Оставшееся время он может провести в каюте. Он съел замечательный завтрак. Никогда за всю жизнь ему не приходилось жить в такой роскоши.

И у него теперь было прекрасное новое развлечение. При помощи своей новообретенной зрительной памяти юноша мог вызывать детальные картинки из прошлого – детские воспоминания об Инос. Инос, скачущая на коне, Инос смеющаяся, бегущая, танцующая, играющая. Это было прекраснее всего, что он мог себе представить, – не считая живой Инос, конечно.

3

В какой-то неопределенный момент второго дня Инос открыла глаза и увидела стоящую над ней Кэйд, с растрепанными седыми волосами, наполовину закрывающими обветренное лицо. В иллюминаторах виднелось голубое небо, море и волны. Инос поскорее снова закрыла глаза.

– Я так надеялась... – мягко сказала Кэйд. – Ветер уже почти совсем стих...

– Я тоже надеялась.

Но Кэйд не собиралась падать духом.

– Я принесла немного...

– Если ты скажешь хоть слово о еде или питье или... ик!.. супе... у меня все снова начнется, – решительно заявила Инос.

Она услышала слабый вздох и еще более тихий стук фарфора. Потом невнятные звуки возвестили о том, что Кэйд пододвигает стул. Инос открыла глаза как раз в тот момент, когда Кэйд уселась рядом с кроватью.

– Тетушка, милая, пожалуйста, оставь меня. Может быть, завтра?

Но Кэйд происходила из древнего королевского рода, и подчас ее упрямство становилось совершенно невыносимым. К сожалению, сейчас, похоже, настал именно такой момент.

– Я обязана тебе кое-что сообщить, – заявила она.

– Говори. И покончим с этим поскорее.

– Я пыталась сказать Азаку, но меня не пустили к нему.

Как он там, в трюме? Он утверждал, что любит море, но все же джинны редко пускаются в плавание без крайней нужды. Инос подумала о том, как там, должно быть, воняет, – и тотчас пожалела об этих мыслях. Она проворчала что-то нечленораздельное. У нее хватало и собственных забот. Азак уже большой мальчик, он может сам о себе позаботиться.

– Так вот, сейчас я тебе кое-что скажу, – продолжила Кэйд. – Корабль идет не в Ангот.

Инос быстро повернула голову – слишком быстро.

– Не в Ангот?

– Нет. Он плывет на юг! Я, может быть, и старая, но еще не выжила из ума. – Герцогиня Кэйдолан очень редко выходила из себя. И это, похоже, тоже теперь произошло.

– Ты совсем не старая, – машинально сказала Инос, пытаясь переварить услышанное.

– Несмотря на отсутствие волн и легкий, освежающий ветерок, мы вовсе не в море Слез. Мы в проливе Керит.

– Куда же мы плывем?

– Последние полтора дня я только тем и занималась, что пыталась это выяснить! От команды и офицеров совершенно никакого толку. Фрайниш не знает – ей сказали, что она едет в Гобль, – и похоже, я единственная из пассажиров, кто в состоянии сохранять вертикальное положение.

– Араккаран? – прошептала Инос. Наверняка их везут в Араккаран.

– Да, Араккаран. Я только что посетила каюту пожилого священника. Он тоже отказался от тушеной рыбы, но признался, что едет в Гитарн, и он полагает, что корабль будет заходить в Торкаг, Брогок и в Араккаран.

Морская болезнь не способствует ясности мыслей. И вообще мыслям как таковым. Планки на потолке образовывали мелкий волнистый узор, и если Инос долго смотрела на него, узор начинал шевелиться.

Не смотри, глупая!

– Ты по-прежнему уверена, что твой центурион был чародеем? – требовательно спросила Кэйд.