Грозный лес

Вместо ответа летчик выстрелил. Запыхавшиеся от бега, не обращая внимания на стрельбу, немцы приближались со всех сторон. «Конец. Но это не поражение. За мной вся страна. Жаль, что не уцелел до победы». Сунул холодное дуло в рот. Щелчок. Что это значит? Патроны кончились. Расстрелял всю обойму. Что делать? Как можно быстро покончить с собой? Утонуть, повеситься, отравиться… Нет, нельзя. Жизнь цепко держит его в своих руках. Сильно хромая, побежал к темневшему вдали лесу. От страшной боли в ноге почти потерял сознание. Очнулся на земле. Посторонние руки уцепились за гимнастерку. Рванулся. Немец отлетел в сторону, но подбежали другие. Клубок борющихся тел покатился по земле. Захаров сильный человек, но немцев много. Связали руки. Тяжело дыша от бега, от борьбы, обступили кругом. Улыбались, платками вытирая пот со лба.

— Живой! Русс живой.

Затем допрос. Захаров решил не произносить ни одного слова. Онеметь. Долго с ним возился офицер. Сначала ласково угощал папиросами, шоколадом. Завел разговор о семье. Потом угрозы, битье. Политрук упорно молчал. Немцы так и не услышали его голоса. Взбешенные враги решили прикончить политрука каким-то страшным образом. Смерть снова глянула в лицо и снова жизнь послала спасение…

Полная луна пряталась в верхушках деревьев. Ветер стих, от земли поднимались вкусные запахи. Хотелось спать, но боль в ноге не успокаивалась. Поднялся на локтях, перевернулся на бок. Боль усилилась. Необходимо снять сапог. Нога распухла, сапог не подавался. Пошарил в карманах. Нож отобрали во время обыска. Карманы пусты. Сапог надо снять во что бы то ни стало. Нашел корень, в котором зацепил каблук. Превозмогая мучительную боль, напрягая все силы, потянул, упираясь руками в землю, распухшую ногу. Нет. Сапог словно прирос. Слезы отчаяния навернулись на глазах. Не догадался раньше. У партизан, вероятно, есть нож. Придется ждать. Подбирая удобное положение, начал осторожно поворачиваться на бок, потом на живот, на другой бок. Лучше всего на спине. Переворачиваясь, рукой задел за маленький карман, где раньше лежали часы. А еще там хранилось лезвие для безопасной бритвы. И — удача — лезвие было на месте. Вытащив наркомовский подарок — золотые часы, немцы не догадались, что в кармане может быть еще что-нибудь. Нужно было только один раз провести по хрому, от носка до верха, и сапог разошелся. Отбросил испорченный сапог. Боль в ноге вспыхнула с новой силой, но сразу же стала стихать. Теперь казалось, что внутри болело меньше. Закурить бы. Летчик не заметил, как уснул. Спал крепко. Не слышал, как ходили вокруг Настя с Васькой, разыскивая его. Несколько раз окликнули. Настя уже решила, что он ушел с кем-нибудь другим. Хотела вернуться в овраг. Случайно Васька наткнулся на спящего.

— Здесь! Настя, здесь! — закричал радостно мальчик, споткнувшись о снятый сапог.

От этого крика Захаров проснулся. Долго не мог сообразить: что с ним, где он.

15. Хутор

Старики возвращались обратно на другой день. За спиной набитый патронами, дисками немецкий рюкзак. За поясом несколько гранат. У Лукича вместо берданки автомат, с которым он теперь обращался не хуже любого немецкого автоматчика. Кроме того, Ипат тащил в охапке несколько мин. Вихарев долго уговаривал стариков остаться в отряде. Ипат наотрез отказался.

— Нам тут тесно будет, — сказал он в конце беседы. — У вас одни планы, у меня другие. К тому же и старость. За вами не угнаться. Уж мы с Лукичом потихоньку-полегоньку станем германцу вредить. По-стариковски, как сумеем. Если что занадобится — скажем.

Видя, что уговаривать бесполезно, Вихарев махнул рукой на упрямого единоличника, как он его прозвал. Командир рассказал о общей ситуации, дал несколько советов, инструкций. Снабдили стариков оружием и распрощались.

— Вот у меня какая просьба к тебе, Вихарев, — обратился Ипат перед уходом. — Ежели меня убьют, не оставь невестку с внуком. Сделай милость. Он парень шустрый, пригодится. Она тоже в тягость не будет. А после войны, если сыны не вернутся, определи его в ученье.

— Будет все сделано, дед. Не сомневайся. Советская власть позаботится. А лучше бы ты перебирался к нам. Вернее дело-то…

— Опять разговор сначала, — рассердился дед. — Говорили раз, хватит.

— Ну ладно, действуй в одиночку. Тебя не переломишь. Связь держи. Поближе к зиме дел будет больше. Если что заметишь и не под силу справиться — сообщи. Связь. Главное связь.

Сейчас, шагая по лесу напрямик к оврагу, дед раздумывал над последними словами Вихарева. «Неужели до зимы война затянется. Неужели такая сила у германца?»

Вверху загудел самолет. Старики остановились. Самолет низко пролетел над ними. Большой, тихоходный. Улетел в сторону, потом вернулся. Сделал круг. Еще один круг и стих.

— Никак сел? — удивился Лукич, прислушиваясь.

— Сел.

— Где же это он такое место нашел?

— Пойдем в ту сторону, — решил Ипат.

Партизаны направились в сторону улетевшего самолета. Погода стояла превосходная. На небе ни одного облачка.

— Знаешь, куда он сел? — сказал Лукич.

— Знаю. Где-то у Пономаревского хутора.