Грозный отряд

Шаман сложил на груди свои ручищи. Даже Оргрим выглядел миниатюрным рядом с этим гигантом.

— Круг Морозной Твердыни могуществен. Пошли туда как можно больше чародеек.

— В Сердечном Камне их семеро, включая Илландрис, — ответил король. — Всего получается пятнадцать, вместе с кругами Восточного и Озерного пределов.

Он оглядел вождей по обе стороны от себя. Они склонили головы в знак согласия.

— Достаточно, — изрек Шаман. Подняв взгляд к потолку, он воздел могучие руки. — Прочеши Высокие Клыки. Найди любого человека, обладающего искрой магии, и приведи его сюда. Я создам больше Собратьев. — С этими словами он замерцал, его тело стало будто растягиваться и удлиняться.

Внезапно его изменяющаяся форма взорвалась, и от нее остался лишь плавающий над землей крошечный шарик света. Свечение погасло, открыв взорам присутствующих большого черного ворона, парящего в воздухе. Преобразившийся Шаман каркнул и вылетел через выходное отверстие для дыма в деревянном потолке.

Магнар, король Высоких Клыков, посмотрел на Илландрис и, поджав губы, вымолвил:

— Соберись в дорогу. Скажи остальным из своего круга сделать то же самое. Северный предел по меньшей мере в десяти днях пути, и это нелегкое путешествие. Я увижусь с тобой, когда ты вернешься.

Илландрис безмолвно чертыхалась, меча ядовитые взгляды в довольные лица Кразки и Оргрима.

— Да, мой король, — сказала она чуть любезнее, чем следовало.

Он сощурился. Не обращая внимания на его досаду, она склонилась в небрежном поклоне и, развернувшись на каблуках, вышла из тронного зала.

Она ожидала, что к этому времени окажется в его постели, как было у них заведено в последние несколько месяцев. Но теперь ей придется готовиться к неприятной поездке в студеный Северный предел и к противостоянию с враждебным кругом.

Одно она знала наверняка. Когда Илландрис и король Магнар из Высоких Клыков в конце концов соединятся и станут мужем и женой, она не будет молча сидеть на своем троне и выслушивать приказы чокнутого бессмертного.

Лорд-маг может умереть, как любой другой человек, уж в этом-то она была уверена.

ПУТЕШЕСТВИЕ ГЕРОЯ

Коул проснулся после десятой склянки. В голове шумело, во рту стоял омерзительный привкус. Бросив взгляд на заляпанную рвотой одежду, разбросанную на полу тесной спальни, он укрепился в своих худших опасениях.

Когда же он ушел из «Горгоны», чтобы поковылять под дождем домой? Ему не удалось вспомнить эту короткую прогулку к своему скромному жилищу. В сознании всплывали лишь отдельные фрагменты предыдущих четырех часов — или около того, — которые он потратил, чтобы допиться до беспамятства. В общем, ему крайне повезло вернуться домой целым и невредимым. Улей — один из самых суровых районов города, и человек, топающий там пьяным в одиночку, — легкая добыча для воров и головорезов.

Он вовсе не намеревался дойти до такого состояния. После драматического ухода из храма Матери Коул вынашивал туманный замысел дерзкого ограбления одного из могущественных магистратов Сонливии, чтобы с триумфом вернуться к посрамленным товарищам.

— Всем видно?! — воскликнул бы он. — Вот — роскошный куш. Этого золота и драгоценностей хватит, чтобы подготовить удар в самое сердце власти Салазара!

Однако не прошел он и нескольких сотен ярдов от храма, как у него чудовищно разболелись ребра, и он решил отложить проявление бесстрашия на другую ночь. Коул предпочел направиться домой, но по пути его непостижимым образом отвлекли от цели.

Даварус нахмурился. Где-то в подернутых дымкой тайниках его разума начали всплывать фрагменты воспоминаний: две потешающиеся над ним женщины, обнимающий его добрый старик, который называл его мальчиком и уверял, что все будет в порядке. Он снова посмотрел на свою одежду. Коул надеялся, что не поставил себя в неудобное положение.

Отбросив одеяло, Даварус осторожно соскользнул с соломенного матраса. Он неуверенно поднялся на ноги, и, хотя тут же застыл на месте, комната так и поплыла вокруг него и поднимающаяся волна тошноты стала угрожать новыми мучениями ребрам. Коул принялся ритмично дышать, и через несколько мгновений неприятные ощущения прошли.

Из маленькой спальни он прошел в главную комнату и здесь заметил свое отражение в зеркале, закрепленном в углу.

Коул в ужасе уставился на него. Нос страшно опух и приобрел жутковатый красный цвет. Под правым глазом красовался здоровенный темно-фиолетовый синяк, а исцарапанные щеки покрылись коростой от того, что он метался по полу во время вчерашних подвигов.

Его охватила ярость. Что же он наделал, чтобы заслужить такое? Он потянулся за Проклятием Мага, чуть ли не собираясь метнуть его в омерзительную физиономию, которая таращилась на него из зеркала. Не сразу Даварус вспомнил, что у него больше нет этого оружия. Это разозлило его еще больше.

Бросившись к изысканному шкафу у стены напротив зеркала, он быстро выбрал свежую одежду и натянул ее. Затем прошел в противоположный угол комнаты и, опустившись на колени, нащупал незакрепленную половицу. Слегка приподняв, он сунул под нее руку и вытащил дощечку.