Грозный царь московитов: Артист на престоле

Само существование опричного братства — явление кратковременное. Оно не могло появиться ранее окончательного переезда Ивана IV в слободу (вторая половина 1568 года) и вряд ли пережило период, когда казни обрушились на само опричное руководство (первая половина — середина 1570 года) и ушел из жизни в том числе "келарь" князь Афанасий Иванович Вяземский. Его кончине предшествовали долгие избиения ("правеж"), в ходе которых князь должен был расстаться по частям со всем своим имуществом. В дальнейшем, кстати, на протяжении нескольких лет (до 1575 года) не было и массовых казней, а то, что описывают Таубе и Крузе, относится ко времени масштабного террора. Всего, таким образом, не набирается и трех лет существования опричного братства. Но 2,5–3 года — это наиболее расширительное толкование. На самом деле, быть может, вся история странного Слободского ордена (так удобнее всего называть эту организацию) насчитывает несколько месяцев, а то и недель. Ведь Иван Васильевич провел значительную часть того периода в разъездах: бывал подолгу в Москве, ездил по вотчинам Федорова, занимаясь их разгромом, несколько месяцев провел в походе на Новгород и другие северные области, принимал опричный военный смотр в Старице, выезжал на юг "по крымским вестям". Что же остается? Твердо можно говорить о нескольких месяцах в середине 1569 года (до Новгородского похода), а также о первой половине 1570-го (после возвращения из него). По всей видимости, именно тогда, в 1569 или 1570 году, и существовал Слободской орден.

В разное время историки и публицисты считали Слободской орден то своего рода "сверхмонастырем", то, напротив, изощренным кощунством над православными церковными устоями, то мистической организацией самого темного, чуть ли не сатанинского характера. Я. Н. Любарский и С. В. Алексеев обратили внимание на некоторое сходство обычаев, заведенных Иваном Васильевичем в слободе, с шутовским собором византийского императора Михаила III Пьяницы. Митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев) находил опричное сборище истинно православным по духу. Д. М. Михайлович видел в Слободском ордене эзотерическую организацию, недружественную по отношению к православной церкви, и связывал ее возникновение с деятельностью на территории Московского государства вестфальского лекаря, астролога, отравителя и мага Елисея (Элизиуса) Бомелия, появившегося в нашей стране как раз летом 1570 года; помимо этого, Михайлович указывает на антицерковный характер опричной политики и считает возможным принятие русским государем эзотерического посвящения от Бомелия. Высказывались догадки о сходстве ордена с тайными инквизиционными трибуналами, то есть наследием Торквемады. Некоторые историки сомневаются в достоверности сообщения Таубе и Крузе об опричном братстве. Автор этих строк решительно отказывает в какой бы то ни было связи между христианством и ассасинами в монашеских одеяниях. За скудостью источников трудно определить, тянется ли в слободу какая-либо эзотерическая ветвь из Европы. Возможно, царь-актер воздвиг для себя идеальную "сцену", не имея далеко идущих мистических соображений. Он использовал для лицедейства храм — идеальную по тем временам площадку для театральных представлений, с отличной акустикой и роскошными декорациями. Ведь приказания по государственным делам отдавались нм в церкви — зачем? Возможно, из-за того, что государю они виделись частью "роли".

Попытки проследить историю Слободского ордена напоминают блуждание в потемках. Историк имеет слишком мало информации о нем и должен бы положить перо, воздерживаясь от категоричных выводов. Нет ни единого достойного доверия метода, с помощью которого можно определить, во-первых, где лгут, а где говорят правду Таубе и Крузе, а во-вторых, с какой целью государь Иван Васильевич создал Слободской орден.

Через несколько месяцев после утверждения опричнины был произведен первый набор служилых людей в опричную армию и государев двор. А осенью 1568 года опричные боевые отряды впервые появились на поле сражений — под Болховом. Их двинули вместе с земской армией против крымского хана.

Историки XX столетия, со времен С. Ф. Платонова, много писали о земельной стратегии опричнины и даже искали в ней разгадку сути той диковинной политической конструкции, которую создал Иван IV. Но замечали в основном ее отрицательный аспект. Характерные выражения, присущие многим историческим исследованиям этого периода: "перераспределение земель в годы опричнины было направлено против…" или "опричная аграрная стратегия ориентирована на подрыв…"

Действительно, огромные территориальные владения были реквизированы по велению Ивана Васильевича во второй половине 1560-х годов, а в 1570-х эта политика знала "рецидивы". И, спору нет, при этом ощутимые потери понесли крупные вотчинники, относящиеся к видным княжеским родам.